Дом сестер

— Фрэнсис, пройдет еще немного времени, и один из местных молодых людей попросит твоей руки. Ты выйдешь замуж, у тебя появятся дети, ты станешь вести домашнее хозяйство. И будешь злиться, что испортила себе это прекрасное лето бесплодными мечтаниями, вместо того чтобы по-настоящему им наслаждаться. Если у тебя на самом деле будет собственная семья, ты больше не будешь иметь так много свободного времени.

— Я еще слишком молода, чтобы выходить замуж и иметь детей.

— Мне тоже было семнадцать, когда появился мой первый ребенок.

— В твое время все было по-другому. Да и ты была другой. Я сейчас просто не могу представить себе, чтобы я решилась выйти замуж за человека, с которым потом проживу всю свою жизнь!

Морин вздохнула. Фрэнсис знала, что, по мнению матери, подобные разговоры ни к чему не приведут. Она была убеждена, что Фрэнсис однажды влюбится, резко поменяет свое мнение о детях и браке и будет сама удивляться, почему она так долго была всем недовольна.

— А как у вас с Джоном Ли? — осторожно спросила мать. — Вы ведь с детских лет практически обручены. — Она улыбнулась, и эта ее улыбка разозлила Фрэнсис.

— Ах, мама, когда это было… уже давным-давно. Он меня больше об этом не спрашивает.

— Наверное, ты постоянно делаешь такое недовольное лицо, что он не осмеливается, — предположила Морин. Тут она вздрогнула — с улицы раздался сигнал клаксона. — О господи, это уже приехала мисс Мэйнард, а я все еще не нашла ноты!.. Беги вниз и скажи ей, чтобы шла в гостиную. Я сейчас приду.

Мисс Мэйнард, преподавательница по музыке, была известна своим бестактным поведением. Фрэнсис знала, что сегодня она была в мрачном настроении, и не удивилась, когда мисс Мэйнард сразу же сделала ей замечание.

— Кто же тебе насолил? — спросила она. — Душевные страдания?

— Нет, — ответила Фрэнсис рассерженно. У нее всегда возникал вопрос: почему люди, глядя на молодую девушку, не в состоянии предположить, что у нее могут быть и иные проблемы, кроме душевных страданий?

— У меня есть кое-что, что исправит твое настроение! — заявила мисс Мэйнард и стала рыться в своей сумке. Она извлекла из нее конверт и помахала им перед носом Фрэнсис. — Я иду как раз от Ли. Старая мисс Ли недавно внушила себе, что она непременно должна играть на фортепиано… Джон Ли попросил меня передать тебе это письмо. — И вложила письмо в руку Фрэнсис.

— Разве Джон дома? — удивленно спросила та. Джон учился в Кембридже и редко приезжал домой.

— Его отец неважно себя чувствует, — объяснила мисс Мэйнард. — Я не знаю, в чем там дело, но в любом случае Джон приехал домой из-за него.

Должно быть, что-то серьезное, предположила Фрэнсис. Джон приехал из Кембриджа в Дейл-Ли явно не из-за простуды отца.

— Письмо заклеено, — констатировала мисс Мэйнард, подмигнув. — Ты можешь проверить. Конечно, меня так и подмывало узнать, что в нем, но по дороге нигде не нашлось водяного пара! — Она громко рассмеялась и прошла мимо Фрэнсис в дом, откуда сразу донеслось: — Морин! Привет, Морин! Это я, Дороти!

Фрэнсис закатила глаза и стала размышлять, куда бы ей скрыться, чтобы спокойно прочитать письмо. После ее возвращения из Ричмонда она видела Джона лишь однажды, мельком, на Пасху во время богослужения. Вокруг них было много народу, и им удалось перекинуться разве что парой слов.

Девушка огляделась. Как всегда, когда она лицезрела ферму Уэстхилл и окружающий ее ландшафт, в ней пробудилось чувство умиротворенности и благодарности за то, что она здесь живет. Кругом, насколько хватало глаз, простирались зеленые холмистые луга, вдали — пасущиеся коровы и овцы, отдельные островки небольших темных пролесков; кое-где ручьи, петляющие вокруг горы. Пастбища вдоль и поперек пересекались низкими, неровными и косыми каменными стенами, поросшими мхом и мелкими лиловыми цветами. Широкая полевая тропа вела от дома вниз, по склону, к извилистой проселочной дороге, по которой в одном направлении можно было попасть в Дейл-Ли и дальше в Аскригг, а в другом — в Дейлвью, в поместье Ли. Семейству Ли уже на протяжении нескольких поколений принадлежала вся земля в окрестностях, за исключением относительно скромного участка земли, который занимала ферма Уэстхилл. В течение минимум двухсот лет каждое поколение Ли всякий раз пыталось завладеть землей Уэстхилла. Но им это не удавалось, и в том числе Чарльз Грей, отец Фрэнсис, отклонял любое заманчивое предложение старого Артура Ли без малейших колебаний.

Фрэнсис обошла дом и через небольшую калитку вошла в сад. Все здесь цвело и разрасталось не случайно. Каждый цветок, каждый куст, каждое дерево Морин сажала тщательно и обдуманно. Здесь можно было прогуляться вдоль плантаций шиповника и гигантских кустов рододендронов, помечтать в тени фруктовых деревьев или под меланхолично свисающими ветвями плакучей ивы. Еще всего несколько недель — и зацветут розы, а весь сад покроется розовыми и лиловыми цветами фуксий.