Дом сестер

— О нет, — сказала Фрэнсис. Дрожь в ее теле усилилась, и у нее вдруг возникло непреодолимое желание покинуть холодный, темный дом и выбежать на горячее солнце, прочь от спертого запаха, который повис между старыми стенами. Она жаждала сладкого запаха сирени, которая цвела у въезда на ферму Уэстхилл.

Фрэнсис взяла себя в руки. Она не могла вот так просто сбежать.

— Джон, это ужасно. Мне очень жаль. Я знала, что он болен, но не думала, что все так плохо…

— У него уже давно проблемы с сердцем. Поэтому две недели тому назад они даже вызвали меня сюда из Кембриджа. С того дня, когда умер король, ему стало хуже.

Фрэнсис подумала о своем отце. Смерть короля он также перенес тяжело; замкнулся в себе и, казалось, предался безрадостным мыслям.

— Отец был очень расстроен, — продолжал Джон. — Все, что случается в нашей стране, его очень беспокоит. Для него король был последним бастионом. У меня такое впечатление, будто он боится, что вскоре на Англию обрушатся удары судьбы, один за другим. Он постоянно говорит о вторжении немцев, о революции рабочих и о победе социализма. И между делом отчаянно ловит ртом воздух, потому что едва может дышать. Сегодня утром мы уже решили… я не думаю, что он протянет дольше одного или двух дней.

— А как твоя мама?

— Наверху, у него. Хочет некоторое время побыть с ним наедине.

Фрэнсис все еще держала его холодные руки в своих теплых ладонях.

— Пойдем! Тебе надо выйти на воздух. Там так хорошо… Давай немного пройдемся!

Джон последовал за ней. Когда они вышли на улицу, навстречу теплому ласковому ветру, Фрэнсис глубоко вдохнула пьянящий воздух.

Они шли по полевой дороге. Справа и слева раскинулись молодые зеленые пастбища, на которых паслись коровы; они сонно лежали на лугу и лениво пытались отогнать хвостом назойливых мух.

— Я рад, что ты пришла, Фрэнсис, — прервал молчание Джон. — У меня сегодня столько всего вертелось в голове… мысли, связанные с будущим. И с тобой.

— Со мной?

— Помнишь письмо, которое я написал тебе две недели тому назад? Я хотел встретиться с тобой.

— Помню.

— Я написал, что должен с тобой непременно поговорить.

— Да.

Джон остановился. Его темно-каштановые волосы блестели на ярком солнце. Черты лица были напряжены. Казалось, что в последние часы он повзрослел на несколько лет.

— Я хотел тебя тогда спросить, не выйдешь ли ты за меня замуж. И сегодня хочу задать тебе тот же самый вопрос.

В тишине, которая последовала за его словами, Фрэнсис услышала, как где-то вдали две птицы перекликаются друг с другом, издавая пронзительные крики. И больше не было ни единого звука. Даже шелест листьев не нарушал послеполуденную тишину.

— Или, — сказал Джон через некоторое время, — ты ничего не отвечаешь от волнения, или потому, что отчаянно обдумываешь, как найти выход из неловкой ситуации, чтобы не обидеть меня.

— Просто ты застиг меня врасплох, только и всего.

— Я люблю тебя, Фрэнсис. Это действительно так, и ничто и никогда не может это изменить. Поэтому, — он почти рассерженно сорвал несколько листьев с куста на обочине дороги, — просто скажи «да» или «нет». Только не стой с таким видом, будто ты потрясена!

— Я и не стою с таким видом. Но я не могу вот так просто сказать «да» или «нет». У тебя было время обо всем подумать, а у меня — нет. Я должна, по крайней мере, хоть немного все взвесить!

Джон поморщился.

— Да, извини. Я не хочу на тебя давить.

Фрэнсис наблюдала за ним со стороны. Джон был очень привлекательным, и чувствовалось, что он это осознавал. По правде говоря — ей это было ясно, — он никоим образом не понимал, почему ей требуется время на размышление. Значительная часть снобистского поведения его семьи была свойственна также и ему, и он ожидал, что девушка, получившая от него предложение, должна отреагировать на него восторженно.

— Что ты будешь делать дальше? — спросила она.

— Дальше я хотел жениться на тебе. В зависимости от того…

— Да?

— Я не могу сейчас вернуться в Кембридж, если мой отец… если его больше не будет. Я ведь не могу оставить здесь мать одну со всем этим. Я должен попытаться найти хорошего управляющего. А потом хотел бы начать осуществлять мою давнюю мечту.

Фрэнсис знала Джона достаточно давно, чтобы быть в курсе его мечтаний.

— Ты имеешь в виду политику?

Он кивнул.

— Сейчас, когда умер король, состоятся парламентские выборы. Я хотел бы баллотироваться от тори здесь, в нашем избирательном округе.

— Тебе будет нелегко, — сказала Фрэнсис, думая при этом не только о его молодости. У консерваторов на севере Англии, где царила ужасная нищета и обострилось социальное напряжение, было непростое положение. В качестве представителя от Западного Йоркшира в нижней палате парламента с прошлого года был фанатичный социалист.