Дом среди звезд. Книга четвертая

— То, что не красавец тут согласен. Боюсь, теперь такой цвет лица можно считать «здоровым». После этого — некромант показал почерневший обломок морфитовой иглы — меня сложно назвать человеком.

Девушка ничего не сказала. Лишь странно посмотрела на командора. И подвинулась еще ближе к приходившему в себя человеку. Опустила руки ему на плечи.

— М?

— Больше не человек… Какой же… — подвинулась еще ближе, коснувшись своим лбом его. Обхватила обеими руками голову Александра. — дурак…

Больше Леронэ ничего не говорила, потому что поцелуй сказал все вместо нее. Все переживания. Вся боль и скопившийся страх. Все выплескивалось в этом поцелуе. Девушка еще долго не собиралась его прерывать, если бы ее не отвлекло кое-что другое.

Необычный звук. Скрежет, что раздался чуть вдали. Взгляд Леронэ тут же вспыхнул обжигающим огнем:

— Да ты сдохнешь или нет?!

Дочь Тиберия. Она пришла в себя. Но это не выглядело хорошо. Все тот же бездумный, горящий красным огнем, взгляд. Поломанная кукла. Она пыталась ползти к своей цели, опираясь на ногу и остатки руки.

Леронэ схватила меч, лежавший чуть поодаль, и сделала им пару коротких взмахов.

— Постой — спокойный голос некроманта подействовал отрезвляющей.

Он тяжело встал и неспеша пошел в сторону, к продолжавшей свои барахтанья девочке.

— Александр — интонация в голосе Леронэ не предвещала ничего хорошего — Не надо. Я закончу с ней сама, а потом и с этим предателем Тиберием.

Но командор ее не слушал, хотя ответить все же решил.

— Ты не находишь насколько это глупо? Проделать весь тот путь, уйти от погони. Начать делать кучу дел на станции. А потом еще и потратить уйму времени на подробное описание системы и моих действий. И все ради того, чтобы меня убить. Это можно было сделать куда проще, просто превратить нашу базу в космическую пыль.

— Так он что еще и не виноват получается?! — Леронэ распалялась все сильнее.

— Да — а вот некромант, наоборот, хранил спокойствие — И в этом ошибка тех, кто попробовал провернуть сию авантюру. Ведь Тиберий мастер тонких механик. Он создатель лучших имплантов. Неужели ты думаешь, что в дочери этот ученый не заметил бы чего-то, что не должно было быть там. Ведь он почти пересобрал ее заново. Отец знал все о своей дочке.

— И что с того? Это только доказывает его виновность. Тиберий точно знал…

— А то, что кто-то решил в карточной игре сделать ход шахматами — перебил девушку Александр — Сделать то, к чему быть готовым нельзя. Внутри нее чужеродный имплант. Но он не механический, он биологический. Я чувствую его. Даже не его. Я чую вонь адаптанта, на основе которого он создан.

Некромант подошел почти вплотную к дергавшемуся телу девочки. Положил правую руку ей на голову. Несчастная попыталась как-то сопротивляться, но даже достать некроманта была не способна. А о нанесении урона и речи не было.

— Уже не человек… — тихо произнес командор и резко сжал кулак левой руки.

В одно мгновение воздух внутри Танатоса пришел в движение. Словно некромант сорвал огромное покрывало. Серебряная рябь, похожая на тончайших шелк, в одно мгновение уплотнилась, поглощаемая магом. Его взгляд снова вспыхнул холодным огнем, а вслед за этим и глаза девушки изменили окраску. Красная радужка пропала, сменившись на почти нейтральную, серую. Теперь она не то, что не оказывала сопротивления, даже двигаться перестала. Замерла каменным изваянием.

— Вот ты где — стальной, нечеловеческий голос некроманта разнесся по отсеку. Тихий, но слышимый в любом уголке корабля — Лира… я вижу тебя. А теперь и ты сможешь увидеть… свет.

Едва заметное свечение. Голубоватые очертания. Казалось, тело девушки получило проекцию. Прозрачную, почти незаметную копию. Свое очертание. Очертание, в котором существовали ее родные руки и ноги. Даже волосы имели заметно более темный оттенок, несмотря на то что это было всего лишь полупрозрачной проекцией. Хотя, проекцией ли? Скорее душой. Или тем, что от нее осталось.

* * *

Темнота…

Чернота вокруг…

Тишина…

Когда ты достаточно в ней находишься, то становишься способен различать оттенки, ведь даже тьма не бывает непроглядной. Кто бы что не говорил, но всепоглощающей тьмы не бывает, в ней всегда есть свет.

Лира привыкла к окружающей ее темноте. Она была способной девочкой. Той, которая могла привыкнуть ко многому.

Привыкла к боли. Привыкла к неестественной улыбке отца, что говорил ей: «Звезда моя, все хорошо». Звезда… как давно она не слышала голоса отца. Со времени, как осознала себя в этой тьме. Вокруг не было ничего, но отчего-то Лира знала, что она есть, она существует.

Боль? Возможно, она даже чувствовала и ее. Хотя нет. Не чувствовала. Знала, почти механически, что ей больно. Должно быть, если бы эта боль существовала в ее сознании. Но там была лишь пустота, тьма и сожаление.

Оставалось лишь ждать. Надеяться на отца. Надеяться, что он снова, в очередной раз найдет выход. Временное решение. Продлит ее страдания? Возможно, кто-то и мог так подумать, но не Лира. Не та, что научилась так любить жизнь. Любой лишний час, любой день — неоценимый дар ее отца, который она ценила как ничто другое.

Мысли…