Дом стеклянных призраков

Дмитрий Воронцов свои последние годы прожил в полном одиночестве – без жены, бросившей его чёрт знает сколько лет назад; без детей, забывших своего отца давным-давно. Единственным его приятелем, единственным преданным спутником жизни был алкоголь. Обо всём этом Пётр Сапегин узнал на кафедре живописи родного худграфа. Там же узнал он и о том, что Воронцов при всей своей внешней благообразности обладал тяжёлым характером – мог оскорбить и обругать едва знакомого человека ни за что ни про что. А месяца за два до самоубийства Дмитрий Феодосиевич начал проявлять откровенные признаки помешательства: нёс всякий вздор студентам на лекциях и в разговорах с коллегами, бессмысленно дерзил начальству. После той злополучной выставки пил без продыху каждый день, уверяя при этом окружающих, что ему стала ведома некая «страшная тайна». Пятидесятилетнего Воронцова, несмотря на всю его известность, уже собирались турнуть из института, но не успели. Он сам себя турнул, и не просто из института, а вообще из всего.