Дом темных загадок

– Но здесь нет телефона. Я все обыскала. – И в тот же миг я вспоминаю, что спрятала мобильник Софии под одним из чанов в подвале, где Беккер меня запер.

– Нам нужно в подвал.

И рассказываю ребятам о телефоне.

Мы бежим вместе, стараемся не отставать, держим наготове пистолет, Беккер может подстерегать везде. Нас четверо, но я видела его безумные глаза и понимаю, на что он способен.

Приходится еще раз спуститься в проклятый подвал, о котором мне будут сниться кошмары всю оставшуюся жизнь, это я уж точно знаю. Нужную комнату мы находим удивительно быстро, но проходит целая вечность, пока я подбираю ключ к двери.

Когда мы распахиваем ее, оттуда буквально пахнет страхом. И от меня он, наверное, исходил, пока я была здесь. Я глубоко вздыхаю и замечаю, что чан, в который я спрятала телефон, – на полу. София и Том подходят к нему и одним махом переворачивают.

Под ним не только телефон, но и Николетта. Она скрючилась, как ребенок, с ног до головы измазана кровью. Я склоняюсь к ней и только тогда замечаю в сумерках, что она не ранена. И я догадываюсь, чья кровь на ее одежде.

Когда я дотрагиваюсь до ее плеча, она вздрагивает, потом распахивает глаза и смотрит словно сквозь нас.

Мы пытаемся говорить с ней, но она ничего не отвечает.

– У нее шок. – София склоняется над ней ниже, чтобы заглянуть в глаза.

– Как бы там ни было, нам нужно взять ее с собой.

Том поднимает перепачканный кровью телефон. Включает его, трясет, пробует снова и снова.

– Он мертвый, – хрипло произносит он. – Совсем сел. Даже заставка не загружается.

Я смотрю на телефон, потом на Николетту. Мне становится ясно, что она напрасно пыталась куда-нибудь дозвониться, пока не разрядился аккумулятор.

Теперь остается один путь – к подвесной дороге. Мы снова пытаемся разговорить Николетту, но она не реагирует. К счастью, автоматически она позволяет с собой делать все. Том и Филипп поддерживают ее с двух сторон. Я тороплю всех, боюсь, что Беккер может придумать для нас еще какие-нибудь неожиданные сюрпризы.

Снаружи совершенно темно. Облака закрывают небо, но дорогу мы знаем. Мы бежим так быстро, насколько позволяют состояние моей лодыжки и сомнамбулической Николетты. А я постоянно спрашиваю себя. И отвечаю, как могу. Или нет, лучше сказать – не даю ответы, а чувствую их. Я лишь повторяю то, что услышала от Беккера. Начиная со смерти Себастиана и заканчивая тем, что произошло в замке более тридцати лет назад.

– Я все равно не понимаю, почему сюда притащили именно нас, – говорит Том.

– Он хотел отомстить. Дети должны были искупить вину своих родителей. Твой отец, Том, работал здесь воспитателем, точно так же, как и твой, София. Моя мать была влюблена в одного из них и забеременела.

В одного из них. Нет, я точно знаю, в кого она была влюблена. Медальон с фотографией отца Софии. Я всегда считала, что на снимке мой отец, это был мужчина, которого тогда любила мама. А потом я вспоминаю, что увидела в книге для духовного чтения. Там не значилось имени, но последняя фраза гласила:

«Мой рыцарь, не заставляй меня ждать так долго».

Рыцарь. Что если эту фразу воспринимать дословно? Фамилия у Софии ведь Рыцарь.

Кажется, София тоже подумала о снимке.

– Если это мой отец, это значит, что я тоже родственница Беккера? – Софии пришлось отдышаться и переварить информацию, прежде чем что-то сказать.

Я на миг закрываю глаза. Столько страданий. Как нам это понять?

– Ты разве не говорила, что твой отец – француз и работал в организации «Врачи без границ»? – внезапно вмешивается Том.

Я киваю, а он продолжает:

– Кстати, ты говоришь по-французски?

– Не особо. Хотя моя мама хотела, чтобы я учила его.

– Рискну повторить, что со мной было то же самое. – Том криво улыбается, и мне в какой-то степени радостно это видеть. – Но тебе стоит лучше учиться в школе. Разве ты не говорила мне, что твоего отца зовут Шарль-Филипп Шевалье?

– Ты это запомнил на всю жизнь?

Я не успеваю договорить. У меня мороз по коже. Где-то глубоко в животе я чувствую, на что намекает Том. Какая же я тупая! Оба стоят и смотрят на меня.

– Шарль Шевалье, – шепчу я, – по-немецки – Карл Рыцарь.

София качает головой:

– Вы с ума сошли! Мы же почти одного возраста. Это же чепуха, мои родители вот уже семнадцать лет как женаты.

Но фотография! Это же должно быть очевидно.

– Брак еще ни одного парня не удерживал от этого. – Голос Филиппа очень слаб и едва слышен, словно он почти не может стоять.

– Мы должны двигаться, – настаиваю я.

Больше не могу, я уже не верю, что всем нашим злоключениям когда-нибудь придет конец.

– Беккер все еще представляет для нас опасность.

Мы молча бежим дальше, пока Филипп снова шепотом не заговаривает:

– А как с этим всем связана моя мать? Я знаю, что она выросла в каком-то приюте, но было ли это здесь, я толком не скажу.

Я не решаюсь рассказать ему прямо сейчас то, что услышала от Беккера.

– Урси, наверное, была знакома с моей матерью. И была еще одна подруга, какая-то Марта.