Дом теней

Симона списала все на оптический обман. Ведь мистер Симпсон сказал, что дом много лет пустует. Кто может находиться в уединенном особняке? Персонал? О нем ее не предупреждали.

Молодая женщина прищурилась. Она отчетливо видела, как колыхалась желтая гардина. Фигура у окна исчезла, и теперь ничто не указывало на то, что за прибытием Симоны в Халфорд-Мэнор кто-то наблюдал.

Так она ошиблась?

– Ну вот, мне уже мерещатся привидения, – произнесла писательница. – Я явно устала от долгой дороги.

После того как перестал урчать мотор машины, вокруг наступила гнетущая тишина. Впрочем, Симону это не смущало, сейчас она мечтала только о горячей ванне и уютной постели. Девушка вылезла из машины и стала разминать затекшие мышцы. Ее обдувал прохладный пряный морской воздух. С побережья потянулся туман. Она огляделась.

Некогда тщательно ухоженный дом окружал просторный сад, но когда-то пышные и аккуратно высаженные цветы и кустарники давно одичали и местами засохли. Симона решила в самое ближайшее время привести цветы в порядок. Она любила розы, и ей откровенно больно было видеть сад в таком состоянии.

Девушка вытащила из багажника небольшую дорожную сумку и стала подниматься с ней по широким ступеням к входной двери, как вдруг где-то впереди хлопнула дверь…

* * *

Симона испуганно посмотрела на фасад Халфорд-Мэнора. В доме снова стало тихо. Или ей опять что-то показалось? Не слишком ли много ей сегодня кажется? Свет нигде не горел… Так кто это ходит по дому?

– Кошка! – первое, что пришло в голову писательнице. Она постояла пару минут на лестнице, внимательно прислушиваясь к тому, что происходило в доме. Ничего. Затем Симона с трудом отыскала в своей дамской сумочке ключ от особняка, который ей вручил перед самым отъездом из Лондона мистер Симпсон.

Она медленно подошла к двери и положила руку на массивную рукоятку. Прикосновение к холодному металлу оказалось неприятным, ей захотелось тут же отдернуть руку. Симона вспомнила о Роберте: раньше во многих житейских ситуациях он защищал ее и брал инициативу на себя. Она всегда могла на него рассчитывать и спрятаться за его спину.

Но теперь это в прошлом. Нет больше никакого Роберта, который мог бы ее защитить. Теперь она предоставлена самой себе и должна сама о себе позаботиться. Симона собрала волю в кулак, тяжело вздохнула и толкнула тяжелую дубовую дверь.

– Мне он не нужен, – уверенно сказала она сама себе. – Тем более сейчас. Что может со мной случиться в этом уединенном особняке, про который, наверное, никто не знает? Да и вообще он мне не нужен.

Когда в холле зажегся свет, то мысли о Роберте моментально улетучились. Несколько минут она стояла в большом зале и благоговейно осматривала роскошную обстановку Халфорд-Мэнора. Огромный темно-красный кожаный диван, стоявший в углу рядом с широкой лестницей, небольшой столик и солидных размеров картины в массивных рамах, покрывавшие почти все стены. Практически все они изображали окрестности Халфорд-Мэнора – по крайней мере это то, что девушка рассмотрела.

Симоне показалось, что картины излучают какую-то мрачную ауру. Красивые пейзажи юга Англии почти на всех картинах выглядели неприветливыми, даже пугающими. Тем не менее она с трудом могла оторвать от них взгляд. Внезапно она увидела одну картину, висевшую как раз у лестницы, и от удивления открыла рот. Картину, как и все в доме, покрывал изрядный слой пыли, но внимание Симоны привлекло не это. У лестницы висел не пейзаж, а большой портрет маслом. От него у девушки поползли мурашки по спине. Женщина на картине смотрела прямо в глаза, казалось, заглядывала прямо в душу. Но это была ерунда по сравнению с главным: молодая женщина на картине была… Симоной!

* * *

Оправившись от первого испуга, она подошла ближе. Девушка внимательно осмотрела свой портрет и задумчиво потерла нос. Женщина на картине была одета в длинное, струящееся платье. Художник удивительно точно передал бесконечную печаль в ее глазах. В ее жизни случилось какое-то горе? Может, несчастная любовь?

Симона почувствовала что-то вроде сочувствия к женщине на картине. Тем не менее молодую особу на портрете отличала гордая, благородная осанка.

– Боже мой, жуть какая, – пробормотала Симона и отступила на шаг назад. Она осмотрела другие картины. И хотя, по сути, полотна были разными, Симона могла поклясться, что все картины в холле написаны одним и тем же художником.

– Наверняка при свете дня они не выглядят настолько удручающе, – сказала себе писательница и отправилась изучать дом. Разумеется, она никого не встретила и быстро убедила себя, что мелькнувшая за окном тень – лишь плод ее воображения. За мелкими заботами быстро пролетел остаток дня.

Из спальни открывался хороший вид на холмы, тянувшиеся до самого въезда в Халфорд-Мэнор. Если ее кто-то и ждал, то отсюда ему было удобно за ней следить.

«Но раз я никого не встретила, то и ждать меня никто не мог, – подвела итог Симона, собираясь лечь в постель. – Если так дальше пойдет, то я действительно скоро поверю в привидения».