Дом Цепей

— Я уже некоторое время работаю один, сержант, — тихо ответил убийца, — и стал оттого несколько тонкокожим. Я приму твой взвод. Я даже буду исполнять твои приказы, если они не окажутся совсем идиотскими. Если тебе что-то не нравится, обращайся к моему сержанту, когда его в следующий раз увидишь. Зовут его Скворец. Кроме самой Императрицы, он — единственный человек, перед которым я отчитываюсь. Придумал мне применение? Ладно. Мои услуги для тебя доступны… на время.

— У него какое-то секретное задание, — пробормотал Эброн. — Приказ Императрицы, наверное. Думаю, его зачислили обратно в Когти — он ведь там начинал, верно?

Шнур призадумался, затем пожал плечами и отвернулся:

— У меня от этого всего голова трещит. Пошли вниз.

Калам смотрел вслед сержанту, который протиснулся мимо группы солдат и зашагал прочь по коридору. Чую, не очень-то мне здесь понравится.

Синн снова начала пританцовывать.

Над горизонтом навис облачный меч тёмного железа, — массивный, синюшный клинок, в котором проблёскивали молнии, набухал всё больше. Ветер улёгся, и казалось, что остров на пути острия этого меча вовсе не приближается. Резчик подошёл к единственной мачте и начал готовить к шторму обвисший парус.

— Я на какое-то время сяду на вёсла, — сказал юноша. — Примешь руль?

Пожав плечами, Апсалар перебралась на корму.

Шторм по-прежнему лежал позади плавучего острова Авали, над которым застыли вечным покрывалом тяжёлые тучи. Кроме крутого берега, возвышенностей на нём не было видно. Скованные полумраком заросли кедров, елей и пихт казались непроходимыми.

Резчик ещё некоторое время разглядывал остров, затем оценил скорость, с которой приближался шторм. Уселся на банку за мачтой и взялся за вёсла.

— Может, успеем, — сказал он, когда лопасти упали в мутную воду.

— Остров его разобьёт, — ответила Апсалар.

Юноша прищурился, глядя на неё. Впервые за много дней она сказала хоть что-то, что не пришлось из неё вытягивать клещами.

— Ну, может, я и пересёк треклятый океан, но в морях всё равно ничего не понимаю. Как способен остров без единой горы разбить шторм?

— Обычный остров и не способен, — отозвалась девушка.

— Ага, понятно.

Он замолчал. Это знание пришло к ней из воспоминаний Котильона, которые, похоже, добавляли ещё одну каплю в чашу страданий Апсалар. Бог вновь явился к ним, стал третьим, невидимо стоял между ними. Резчик рассказал ей о призрачном видении, о словах Котильона. Горечь — и, похоже, едва сдерживаемую ярость — вызвало у неё то, что бог выбрал в слуги именно Резчика.

Выбор нового имени с самого начала ей не понравился, а то, что он теперь стал, по сути, прислужником бога — Покровителя убийц, глубоко её ранило. Задним умом юноша понимал: наивно было надеяться, что всё это поможет им сблизиться.

Апсалар была несчастлива на своём собственном пути — это понимание глубоко потрясло даруджийца. От своей холодной, жестокой сноровки убийцы ни удовольствия, ни даже удовлетворения она не испытывала. Когда-то Резчику казалось, что умение — само по себе награда, что отточенный навык — сам себе оправдание: они порождают желания, а удовлетворение этих желаний — удовольствие. Человека влечёт к его ремеслу — в Даруджистане ведь он сам стал вором не по необходимости. Не голодал на улицах города, не пострадал от человеческой жестокости. Он воровал исключительно ради удовольствия — и потому что это у него хорошо получалось. Будущее воровского маэстро казалось достойной целью в жизни, а печальная известность ничем не отличалась от уважения.

Но теперь Апсалар пыталась показать ему, что умение само себя не оправдывает. Что нужда выбирает собственные пути, и нет никакой особой чести в том, чтобы оказаться на них.

И оказалось, что он ведёт с Апсалар какую-то скрытную войну, оружием в которой служили недомолвки и молчание.

С кряхтением даруджиец налёг на вёсла. На море уже поднялась зыбь.

— Ну, надеюсь, что ты права, — пробормотал он. — Убежище нам бы пригодилось… хотя, судя по тому, что сказал Узел, у обитателей Плавучего Авали какая-то беда.

— Тисте анди, — сказала Апсалар. — Кровные родичи Аномандра Рейка. Он их здесь поселил, чтобы охранять Престол.

— Не помнишь, Танцор — или Котильон — с ними разговаривал?

Взгляд тёмных глаз на миг встретился с его собственным, затем она покосилась в сторону.

— Лишь кратко. Эти тисте анди слишком много лет провели в полной изоляции. Владыка оставил их здесь и больше не возвращался.

— Ни разу?

— Тут всё… сложно. Как видишь, побережье негостеприимное.

Резчик подтянул вёсла на борт и поёрзал на банке.

Впереди высились утёсы из тёмно-серого песчаника, вылизанные волнами так, что ложились волнистыми гребнями и уступами.

— Ну, причалим-то мы без проблем, но я понимаю, что ты имеешь в виду. Вытащить шлюпку на сушу негде, а если привязывать, так волны её измолотят о скалы. Предложения есть?

Шторм — или сам остров — вздохнул так, что парус натянулся. Каменистый берег быстро приближался.