Дом Цепей

Жара в пещере становилась нестерпимой. Карса поднял голову, чтобы стереть со лба пот. Все семеро богов стояли полукругом, глядя на него. Пламя очага просвечивало сквозь изуродованные тела. Оружие в их руках тоже было кремневым, но соразмерным приземистым, широкоплечим фигурам. Тот, кого юноша привык звать Уригалом, сказал:

— Отныне мы свободны от оков Ритуала. Как видишь, Карса Орлонг, наши цепи разбиты.

— Путь Телланна благословил и принял твой меч, — промолвил другой бог, стоявший рядом с Уригалом. — Сломанная шея не могла удержать его голову; она свешивалась на плечо, вися на нескольких жилах. — Твой меч никогда не обломится, — добавил искалеченный бог.

— В пещерах, через которые я проходил, полно обломков оружия, — усмехнулся в ответ Карса.

— Это древняя магия, — пояснил Уригал. — Чужие пути. Наш народ участвовал в бесчисленных войнах.

— Я спускался по лестницам, построенным из костей ваших соплеменников, — промолвил теблорский воин. — Вряд ли кто-то знает, сколько т’лан имассов полегло в том ущелье. В каких сражениях они пали?

— Не все ли равно в каких? — безучастно произнес Уригал. — Все это войны далекого прошлого. Наши соплеменники и их противники давным-давно превратились в прах. Войн, которые вели т’лан имассы, больше, чем волос у тебя на голове. Что ж ты не спросишь, чего мы достигли в результате? Яггуты все равно были обречены. Мы лишь ускорили неизбежное. После них появлялись другие враги. С некоторыми мы вообще не собирались воевать; они просто оказались у нас на пути, и мы их истребили. Так повторялось снова и снова, но наши победы ничего не меняли. Жить — значит страдать. Существовать — значит сопротивляться

. И мы предпочли жизни существование.

— Это главный урок, который мы вынесли из всех этих нескончаемых войн, — вступила в беседу Сибалла. — Сопротивление. Моря, камни, леса, города… я уж не говорю о живых существах… все ведут нескончаемую борьбу. Бытие сопротивляется небытию. Порядок воюет с хаосом. Смысл существования — в сопротивлении. Это самая первая и важнейшая из всех истин. Чему поклоняются боги, к чему они стремятся? К совершенству. К недостижимой победе над природой и ее неопределенностью. Задумайся об этом, Карса Орлонг. Мир полон противоборствующих противоположностей. Порядок и хаос, свет и тьма, жизнь и смерть. Но какими словами это ни назови, смысл всегда будет один.

Сибалла замолчала. Теперь к юноше обратился т’лан имасс со сломанной шеей. Его слабый, шепчущий голос напоминал заунывную песню:

— Карса Орлонг, представь себе ранага, который оступился и повредил ногу. Теперь он, прихрамывая, идет вслед за стадом. Бедняга отделился от стада, но еще надеется туда вернуться, ибо знает: когда находишься в стаде, ты защищен. Время может излечить его или еще сильнее ослабить. Возможностей только две. Однако хромой ранаг упорно лелеет надежду. Такова уж его природа. Ранага замечают айи и подходят ближе. Их добыча пока еще сильна, но одинока. Айи слабее его, но они умеют превратить свою слабость в силу. Что делают айи? Просто начинают бегать поблизости, стремясь оттеснить хромого ранага как можно дальше от стада. Ранаг еще полон упрямых надежд. Он опускает голову и грозно выставляет рога, готовый поддеть и отшвырнуть своих врагов. Но айи умнее ранага. Они нападают стаей и тут же разбегаются. Так повторяется снова и снова. Их голод ведет борьбу с чаяниями ранага. Война продолжается, пока хромой бык не выбьется из сил. Он уже еле ковыляет. Из ран, оставленных волчьими зубами, сочится кровь. И вот тогда айи наваливаются на него всей стаей и одолевают. Кто-то вгрызается ему в затылок, кто-то в глотку. Другие кусают ранага за ноги, пока не свалят. И упрямая надежда исчезает. Она всегда сдается, уступая неизбежности.

— А я думаю, что ваш новый хозяин не дал бы хромого ранага в обиду, — язвительно бросил ему Карса. — Он же любит увечных.

— Ты торопишься пересечь мост, не дав нам его достроить, — сказал Уригал. — Видно, Байрот Гилд успел научить тебя рассуждать. Ты достоин называться воителем.

— Совершенство — это лишь видимость, — продолжила Сибалла. — Обман. Смертные и бессмертные пытаются достичь недостижимого. А наш новый хозяин стремится изменить господствующее правило. Он являет собой третью силу, которая прекратит вечную войну между порядком и хаосом.

— Ваш хозяин отвергает совершенство, ненавидит безупречность и требует поклоняться увечьям и изъянам, — перебил ее теблор.

— Да, это верно, — кивнула Сибалла, и шея женщины скрипнула.

Карса прошел к своему мешку, достал бурдюк и залпом выпил оттуда почти всю воду. Вода была теплой и не столько утолила, сколько притушила жажду. Вернувшись к мечу, воитель обеими руками поднял свое новое оружие, разглядывая его волнистую поверхность.

— Удивительный меч, — восхищенно произнес Уригал. — Если бы у имасского оружия был бог…

Услышав эти слова, Карта улыбнулся. Неужели этим семерым т’лан имассам он столь ревностно поклонялся в юности, когда его мир был более простым и… совершенным?

— Вы не боги.