Дом у озера

После той встречи Элеонор не могла его забыть. Мисс Кемплинг сообщила достаточно, чтобы подогреть ее интерес, и следующие несколько недель она часто думала о случайном знакомом. Мистер Мунро. Это имя незаметно проникло в голову и приходило на ум при самых странных обстоятельствах: когда она поднималась в кабинет к Энтони, когда смотрела на девочек на лужайке, когда ложилась спать, а с озера доносились крики ночных птиц. Так порой не избавишься от навязчивой мелодии. Элеонор вспоминала его теплый голос, взгляд, которым они обменялись, ощущение, которое охватило ее, когда в поезде их руки соприкоснулись: это судьба, им предопределено встречаться еще и еще.

Элеонор прекрасно понимала, что эти мысли опасные и грешные, – хотя бы по сопровождавшему их трепету. Она никогда не думала, что будет испытывать влечение к другому мужчине, не Энтони, и казалась себе грязной. Она уверяла себя, что все это временно, просто короткое помутнение, что вскоре она забудет об этом человеке, а пока ее мысли принадлежат только ей, а другим знать необязательно. Сам Мунро уехал несколько недель назад, не оставив адреса. Так что никакого риска. Почему бы ей не порадоваться приятному воспоминанию, кому от этого плохо?.. И Элеонор продолжала вспоминать, иногда додумывать. Мистер Мунро. Его легкая улыбка, возникшее странное притяжение. Интересно, что произошло бы, скажи она: «Да, конечно, я вас помню, мы раньше встречались»?

Однако риск есть всегда, особенно если сердце дрогнуло и дало слабину. В следующий раз Элеонор потребовалось увести девочек из дома чудесным ясным утром, первым за несколько недель моросящего дождя, и ей совсем не хотелось затягиваться в строгое платье и ехать в город. Лучше пойти на пикник.

Миссис Стивенсон собрала для них ленч, и они отправились по тропе между кустов сирени, потом шли вокруг озера, пока не достигли речушки, что текла вдоль нижней границы сада. Эдвина, которая очень неохотно оставалась дома, бежала за ними, тяжело дыша. Замечательная собака, она любила всех, а Элеонор просто обожала. Они привязались друг к дружке после происшествия с Энтони, когда Эдвина была еще щенком. Сейчас старушку мучил артрит, но даже он не мог помешать Эдвине повсюду следовать за любимой хозяйкой.

Стояла великолепная погода, и они зашли дальше, чем обычно, возможно, из-за того, что слишком долго сидели взаперти. Позже Элеонор клялась себе, что привела дочерей к саду мистера Николсона совершенно случайно. Вообще-то, они шли за Клементиной, которая бежала впереди, раскинув руки. Потом Дебора показала на плоский, заросший травой клочок земли под ивой у кромки воды и воскликнула: «Ой, давайте сядем здесь, идеальное место!» Элеонор, конечно, знала, куда они зашли, и слегка смутилась, когда на нее нахлынули фантазии, которыми она наслаждалась последний месяц. Однако не успела она предложить другое место, скажем, чуть выше по ручью или на другой поляне, как две старшие дочери расстелили одеяло и устроились на нем. Элис, хмурясь, смотрела в записную книжку и покусывала губу, как будто хотела, чтобы ее перо успевало за скачущими мыслями. Элеонор вздохнула и решила остаться. И действительно, зачем куда-то идти? Этот человек, мистер Мунро – у Элеонор вспыхнули щеки, когда она мысленно произнесла его имя, – уехал несколько недель назад, и только ее нечистая совесть не хочет, чтобы они устроились именно здесь.

Элеонор распаковала корзинку для пикника и разложила вкусности, заботливо приготовленные миссис Стивенсон. Солнце поднималось все выше и выше, девочки вместе с мамой ели сэндвичи с ветчиной, румяные сладкие яблоки и огромные куски кекса, запивая все это великолепие имбирным лимонадом. Эдвина следила за ними умоляющими глазами и жадно хватала перепадавшие ей лакомые кусочки.

Стояла удивительно теплая для октября погода. Элеонор расстегнула перламутровые пуговки на манжетах и дважды аккуратно подвернула рукава. После ленча ее разморило. Закрыв глаза, Элеонор слушала ленивый спор девочек из-за последнего куска кекса, но вскоре ее внимание переключилось на плеск воды в ручье, где резвилась сверкающая на солнце форель, стрекотание невидимых сверчков у опушки леса, теплый шелест листьев в саду. Каждый звук казался громче обычного, словно кто-то зачаровал этот клочок земли, как в одной из сказок мистера Ллевелина. Элеонор вздохнула. Старик уже месяц как уехал; в конце лета он всегда перебирался в Италию, где теплый климат успокаивал его больные ноги и мятущуюся душу. Элеонор ужасно по нему скучала: зимние месяцы в Лоэннете казались длиннее и холоднее, а она сама становилась строже и сдержаннее. Только мистер Ллевелин видел в Элеонор ускользающую тень девочки с непокорными спутанными волосами и таким же непокорным характером.