Дом в наем

Когда возвращался, обратил внимание на кусты напротив калитки, усыпанные мелкими красными плодами. Сорвал несколько шариков, разжевал их с риском отравиться. Они оказались неприятными и горькими. Под кустом мелькнула кошачья голова и тотчас исчезла – яркие желтоватые глаза погасли, как мимолетное пламя. (Кошка была частью грации окружающего, его изгибов; в мире тишины искусство неотделимо от его сущности.) Так рождался и его сценарий – он даже вздрогнул, – как часть всего на свете. Его рука записывает в подходящей форме знаки окружающего мира, точно так же взгляд кошки и красные плоды – производные животного и куста. Но горечь во рту немножко и возбуждала: Матей понимал, что даже его Владко не хочет просто вернуться на шумную сцену. Белая дорога ведет в какие-то другие, более счастливые места. Куда уносился скитающийся дух Владко, покинув его телесную оболочку у окна, его улыбку, застывшую на лице?

(В добрегелевской живописи свет исходит из бездонного пространства. Он как будто не прозрачен, но уводит наш взгляд далеко. Слившиеся с ним, с землей, с вечерним звоном колоколов человеческие фигуры кажутся очень маленькими, ничтожными под огромным куполом мира…)

14

Лай белой собачки, упорный и непрестанный, привел Матея на задворки. Животинка наткнулась на ежа. Свернувшись в комок – смертельная угроза, – колючий гость был едва виден в траве; но где-то там, в этом комочке билось сердце, и он ощутил его биение в собственной груди. Глянул на собаку, и… лай оборвался. Его дружок удалился, поджав хвост.

Свернувшееся тельце ежа, его загадка: Матей понимал теперь, почему разговоры с хозяином идут так трудно… Стефан искал в любых словах скрытый неприятный смысл, как и белая собачка, повстречав ежа, готовилась к чему-то неприятному. Но и самый нежный цветок закрывается, стоит посмотреть на него с недоверием. Почему контакт с тишиной, напрочь лишенный какой бы то ни было угрозы, возможен везде и для всех? Господи, как ему надоели охотники и травля собаками, обгоняющие друг друга тщеславные шоферы на автострадах, интеллектуалки, стискивающие зубы, чтобы преуспеть и погубившие в себе женщину, мужчины, жаждующие титулов и постов – этот вечный вой внутренних сирен, эти жестокие искры в глазах… Круговорот плотоядности, без него организмы существовать не могут – так по крайней мере считается. И все же напряжение, охватывающее мир железным обручем, в один прекрасный день ослабнет.

Он пошел по следам собачки. (Как мало-помалу успокаивалась ежикова душа…) Впервые внимательно осмотрел деревья во дворе. Они росли неуверенно, кривились и тоже наблюдали окружающее недоверчиво: настоящие питомцы сиротского приюта. Хозяин не любил их (недовольное кряхтенье, когда обрезал ветви), для него они были просто частью накопленного, чем-то вроде извести и кирпича. (Не все, что населяет круг тишины, принадлежит ему; обратное, разумеется, тоже верно.) Матей не хотел думать плохо о Стефане, но чувствовал: в этом дворе хозяйничает господин.

Деревья не ощущали себя свободными, не могли слышать собственный голос.

А он? Правда, тут другие причины… Всю жизнь слушал радио, сидел у телевизора, в кинозалах – тысячи часов, тысячи фильмов, тысячи говорящих с экрана людей, когда было услышать себя? Открытие поразило его: „Только сегодня улавливаю спокойное шуршание во мне самом, оно напоминает шорох сосновой вершины, словно подсказывает: в своей глубине я тихий человек… Если я помогу Стефану, такое же ощущение испытают и деревья во дворе, может быть, даже и сын его, какая бесконечная связь…" Споткнулся, чуть было не упал, но успел-таки ухватиться за ближайший ствол. Сердце подпрыгнуло – нужно быть осторожным, если упаду, случится беда… Вернулась память о напряжении, тут же услышал визг сцепившихся кошек, и не удивился; более того, убедился, что уберег свои надежды.

15

Васил, сын Стефана, приехал на сбор черешни. Матей случайно оказался около калитки: увидел его за рулем „Лады", которая ползла по ухабам, его отец сидел рядом, смотрел не вперед, а на своего наследника, – взбешенный, по всему видно, готовый ругаться. Из-за чего? Сын вел машину внимательно, но хозяин не успокаивался, он не взглянул на Матея, когда вылез из машины, продолжал сыпать обвинениями – быстро едешь, машину поломаешь, нам всю жизнь поломал… бензин тратишь, приятелей катаешь, не экономишь…

Знакомые слова. Красный от стыда молодой человек подошел к квартиранту, представился. Стефан продолжал ворчать, даже под машину заглянул…

Васко – маленького роста, очень худой и, по всему видно, добродушный. Усики не делали его мужественным, выглядели скорее приклеенными и словно нашептывали: „используй его, он безотказный…" Его приятели, их девушки как будто и сейчас клубились около его „Лады", настоящее облако, их улыбки, порядком нагловатые, оклеивали машину со всех сторон, словно афиши… Не оставался ли этот маленький мужчина всегда одураченным?