Дом веселых нищих

— А его и спрашивать не будут. Не он войну начинал.

— У нас на фабрике так говорят, — сказал Иська. — Войну затеяли богачи, которым она выгодна, а рабочие должны отдуваться. Вот теперь рабочие никто не хочет воевать, а их гонят, поэтому и нужно сделать так, чтобы все отказались воевать.

— Больно много знаешь, — значительно сказал Худоногай. — Только не везде разговаривай, а то уши надерут.

— Будет вам тоску нагонять, — зевнув, сказала Улита. — Заладят одно, как кукушки.

— И верно, — засмеялся Наркис. — Почитай-ка лучше стишки, Кузьма Прохорыч.

Худоногай взглянул на жену и, видя ее одобрительную улыбку, полез в стол за тетрадью.

Читал и поглядывал на Улиту. Улита была вроде цензора. Некоторые стихи она запрещала ему читать, другие слушала с улыбкой, кивая головой в знак одобрения. Худыногай читал про войну:

Эх, война ты злая,Кто тебя надумал!Сколько ты люду убивалаПулями дум-дума.

"Прослушав две строфы, Улита сурово оборвала мужа:

— Это брось… С такими стишками в полицию можешь попасть.

Худоногай послушно прекратил чтение и взялся за другое.

— Мой ответ любителю пить политуру, — объявил он торжественно.

Пей сам презренную отраву,Но лучших чувств, стремлений не глуши,Не предлагай другому роковой забавы:В ней много зла, в ней нет живой души.

Поздно вечером расходились по домам. Проедаясь с сапожником, Наркис спросил снова:

— Так не возьмут, думаешь?

— He возьмут, — уверенно сказал Худоногай.

— Возьмут, — тихо шепнул Роману Иська. — Нынче всех берут, и больных и здоровых, только бы армию пополнять.

— Откуда ты знаешь?

— На фабрике говорят, — сказан Иська. — на фабрике много чего говорят, только не все можно рассказывать, а то живо в участок попадешь.

На другой день на приемном пункте после осмотра комиссия признала Наркиса годным к военной службе и зачислила в артиллерию.

Домой он вернулся туча тучей. Через пять минут из конурки Наркиса выскочил Шкалик и стремглав помчался за ханжой, — Наркис устраивал для мастеровых прощальную попойку.

Весь вечер надрывалась отчаянно гармошка. Мастеровые орали песни, матюгались и плясали так, что сотрясался весь «Смурыгин дворец». Только Наркиса не было слышно. Наркис молча сидел у стола, то и дело подставляя стакан. Наркис запил.

— Ничего, — ревел Шкалик, хлопая его по плечу. — Не горюй. И к войне привыкнешь.

Никто из обитателей «Смурыгина дворца» не мог уснуть, но никто не решался беспокоить загулявшую компанию.

Утром кузница не работала. Перепившаяся компания провожала Наркиса на пункт. С ревом вывалились во двор.

Сзади всех шла мать Наркиса. Вдруг Наркис остановился и огляделся вокруг с недоумением, словно только что проснулся на незнакомом месте. Толпа с любопытством глядела на Наркиса, а он вдруг сбросил на снег мешок и хрипло спросил:

— Братцы! Куда же это меня?

Никто не проронил ни звука. Наркис смотрел то на одного, то на другого. Потом рванул ворот рубахи, обнажая грудь.

— За что меня, братцы! Куда же меня? — закричал он отчаянно. — Кому я мешаю?

Толпа вздрогнула и попятилась. Мастеровые растерянно смотрели на Наркиса. Шкалик, пошептавшись с товарищами, подошел к нему.

— Идем, Наркис, — забормотал он испуганно. — Ну их всех к чертовой матери.

Наркис оттолкнул его. Сорвав с головы шапку, бросил ее в снег.

— Не пойду! — закричал он, дико ворочая глазами. — Не пойду в солдаты! Пусть убьют здесь. Не пойду.

— Иди, Наркис, не буянь, — сказал кто-то в толпе.

— Не пойду, — упрямо ответил Наркис.

— Полиция возьмет. Иди лучше, — спокойно продолжал упрашивать голос.

Наркис задрожал и еще отчаяннее закричал:

— А, полиция! Сволочи! И пристав сволочь, и царь сволочь. Все сволочи!

Наркис размахивал кулаками, ругался, крепко, злобно, без передышки, отводя душу. Толпа сочувственно молчала.

Растолкав сгрудившихся зрителей, вынырнул управляющий.

— Что здесь? — деловито спросил он.

— Уйди, гад! — зарычал Наркис. Управляющий испуганно попятился и исчез,

но через минуту снова появился в сопровождении дворников и деда.

Дед пришел перепуганный и остановился, не зная, что делать.

— Отвести в участок! — закричал управляющий. — Что стоите?

Дед огляделся, словно ища поддержки со стороны, потом ласково толкнул Наркиса.

— Иди, а! Брось ты тут скандалить, — сказал он тихо.

— Не церемоньтесь с ним. В участок! — опять крикнул управляющий.

— В участок? — зарычал Наркис. — Меня в участок?

— Да будет тебе, — опять попробовал успокоить его дед.

Наркис оттолкнул его.

— Паскуда! Продался, старый хрыч! — закричал он. — Барский холуй!

Наркис размахнулся, словно хотел ударить деда, но в этот момент дворники по знаку управляющего кинулись на него и потащили к воротам. Наркис отбивался, не переставая ругаться. Шкалик, не выдержав, кинулся вперед.

— Выручай, братки! — крикнул он мастеровым и бросился на дворников.