Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми

«Жертва обстоятельств» построена на демонстрации героики будней. Жертва надеется разбудить в слушателе чувство жалости или чувство вины. Смотрите, сколько на мою долю выпало! Если бы не весь этот кошмар, то я бы непременно! Я идеален, но все выпавшее на мою долю не снести простому смертному. А я, между прочим, не только жив, но и относительно бодр, свеж и всегда готов, если только обстоятельства по новой меня не завернут. Легенды сочиняются в расчете на сочувствие и уважение. Хотя обилие «страшных опасностей и ужасных приключений» в самой что ни на есть обыденной жизни вызывает ассоциацию… правильно, с Буратино в стране дураков. Деревянная чурка, обладающая изрядной долей самонадеянности, вызывает отвращение даже у самых стойких. Выбирающий подобную тактику для окружающих – всего–навсего лузер. Олух, неспособный разрешить рядовые проблемы. Только «безумные мамаши», утратившие чувство реальности, поддерживают свое неудачливое дитя: он так старался! За что вы его ругаете? Лучше помогите – и у него все получится! Но большинство родителей пребывает в расстройстве: ну почему именно у меня родилось такое? И почему методы славного Тараса Бульбы в наши дни уголовно наказуемы?

«Уважительные причины» основываются на демонстрации послушания и рвения. Фундамент закладывается еще в школьные годы чудесные. Тогда нас не ругали за пропущенный урок или несделанное задание, если таковое упущение произошло по уважительной причине. Уважительные причины, в отличие от «страшных опасностей и ужасных приключений», не столь фатальны. Они более правдоподобны и нацелены на притупление бдительности: все будет хорошо – как только, так сразу. Все под контролем. Вранье этого типа меньше раздражает слушателя. Во всяком случае на первых порах. Проверяющий ограничивается подозрением, недоверием и выжидает. Его ярость растет по мере накопления уважительных причин. Главное – не доводить до критической массы и цепной реакции. Заядлые «уклонисты», манкирующие своими прямыми обязанностями, точно знают, где следует остановиться, чтобы не спровоцировать взрыв родительско–учительского негодования.

К сожалению, во взрослой жизни обе тактики выручают плохо. И даже совсем не выручают. Если что–то не сделано, уже неважно, какие причины тому виной – уважительные или неуважительные. И какие обстоятельства предшествовали «недеянию» — страшные или не очень. За то, что дело не двигается с мертвой точки, рано или поздно спросят. В ответ на перечисление трудностей, помешавших выполнению задания, начальство произнесет хрестоматийно–косноязычную фразу: «Меня не интересует, почему «нет», меня интересует, когда будет «да»?» И даже зная заранее весь этот диалог, множество людей снова и снова прибегает к примитивным уловкам «родом из детства». Хотя иной «увиливающий» гораздо больше сил и времени тратит на то, чтобы отвертеться, нежели на решение проблем.

Ну, предположим, в профессиональной сфере царит закон джунглей, а не школьные правила. В семье–то все иначе! Здесь–то мы можем и соврать, и поплакаться, и на жалость пробить, и на вспомоществование развести… Можем. До поры до времени. Вероятно, здесь времени на нытье отведено побольше, чем в официальном учреждении, где все как неродные. Но и родные не бездонны в плане сочувствия и снисхождения. В общем, однажды в ответ на очередную жалобу вы увидите на добром (некогда) родительском лице нейтральный скепсис и услышите напряженное молчание. Следующая стадия: фейерверк негодования. И стадия последняя, завершающая: переход на военное положение. Что радует? Все это сделали вы, своими силами. Что делать? Меньше врать. И даже не потому, что врать – нехорошо. Просто ваше вранье обременительно для ушей слушателя. И уже не срабатывает. Если слушатель – ваш родитель, то он, как правило, в курсе истинного положения дел. Ведь он имеет счастие наблюдать вас ежедневно в пределах родного жилища. И для уяснения ситуации не требуется большого ума, хватает и наблюдательности.

Как правило, чем безвыходнее положение и чем более запущена ситуация, тем обильнее и многословнее врут молодые. И тем более раздражаются родители.

Старшее поколение примерно представляет, чем может кончиться дело. И что расхлебывать заваренную отпрыском кашу предстоит именно им, старшим. И какая это будет соленая, крутая, изрядно пригоревшая каша. Поскольку к родителям взывают, когда ситуация доведена до критического или даже до безвыходного состояния.