Домашняя жизнь и нравы великорусского народа в XVI и XVII столетиях (очерк)

На следующий день, то есть на третий день после брака, было пиршество у родителей невесты. При окончании стола отец и мать невесты благословляли новобрачных, а гости дарили их. На свадьбах редко дарили деньгами, а по большей части вещами, также скотом и лошадьми. По окончании пиров дары отсылались на рынок и оценивались, потом жених должен был отдаривать за них подарками равного достоинства. Герберштейн говорит, что, по обычаям, жених должен был в течение года непременно отдарить всех, которые ему поднесли подарки после свадьбы; иначе же, если он в продолжении этого времени не исполнил своего долга, то должен был дарить вдвое. Если же он не отсылал принятых вещей к ценовщикам, то отдаривал по желанию тех, которые ему дарили. Все эти послесвадебные дни пиршеств невеста почти ничего не говорила, кроме формальных обрядных речей. Ее малословность считалась достоинством. Зато все другие женщины, приглашенные на свадебное торжество, пользовались большею свободою, чем когда-либо, и часто случалось, что доходили до безумия; женщины, в обыкновенное время скромные и целомудренные, тогда напивались, позволяли себе смелые выходки и даже невольно впадали в грешки среди общего смятения. В эти-то минуты разгула, по народным верованиям, всего удобнее колдуны могли портить людей, не огражденных молитвою и богомыслием от их наветов. Тогда вдруг на кого-нибудь находила скорбь. На одной посадской свадьбе, в XVII веке, мать жениха, а потом и сноха вдруг начали кликать без ума и памяти. Явился знахарь, взялся их поставить на прежнюю степень, но, набравши за это денег, не сделал ничего хорошего, и они подали на него челобитную.

Царские свадебные торжества продолжались несколько дней. На другой день отправлялся княжий стол, а на третий — стол от царицы: нареченные родители благословляли высокую чету, а гости подносили дары; на четвертый день царь делал стол духовенству, и при окончании обеда патриарх и власти благословляли новобрачных образами, и все гости дарили им кубки и ковши, а потом царь отдаривал их деньгами, тканями и чествовал подачами. В следующие дни делались столы другим сословиям: стольникам, стряпчим, дворянам, гостям иноземным, людям и выборным посадским, которые нарочно к царскому торжеству приезжали с поздравлениями. Все подносили царю дары. Зато и царь в эти светлые в его жизни дни изливал обильно щедроты: несколько дней кормил простое духовенство на дворе, раздавал ему деньги, посылал в города деньги и молебные грамоты, ездил с молодою царицей по монастырям, кормил и дарил чернецов; везде чернецы приветствовали царя и царицу окладными образами и подносили хлеб и соль. Царь не забывал угнетенных и нищих, посещал богадельни и тюрьмы и отпускал на свободу узников, посаженных за долги или за неважные преступления. Не всегда, впрочем, подносимые царям дары принимались; так, при бракосочетании царицы Натальи Кирилловны царь их не принял.

Свадебные обряды были одинаковы как у первобрачных, так и у тех, которые женились или выходили замуж в другой и третий раз; но второй брак не имел уже той святости, какою облекался первый. Если оба из супругов были вдовцы, то на них не возлагали венцов на голову, а держали на плечах. Церковный обряд третьего брака состоял в одном молитвословии, без венчания, и вообще третий брак не одобрялся церковью. Фотий в одном из своих посланий, писанных в начале XV века, приказывает священникам вообще не допускать мирян до третьего брака, приводя слова Григория Богослова: «Первый брак закон, вторый по нужи прощение слабости ради человечьскыя, третьи — законопреступление, четвертый — нечестье, понеже свиньское есть житие». Несмотря на воспрещение четвертых браков церковью, они случались, и правительство дозволяло детям, рожденным от четвертого брака, пользоваться правами законных детей в отношении наследства. Некоторые сходились для брачного сожития без всякого благословения церкви, и жены таких назывались невенчанными. Эти браки были в обычае у казаков. В старину некоторые, вопреки коренным основаниям христианских понятий о семейной нравственности, имели у себя две жены разом, вероятно, по языческому обычаю.