Домашние Жучки

Странно, но на физиономии Верджила мировой скорби как не бывало. Один из близнецов Гантерманов заковал Уинзло в наручники, и шериф довольно проговорил:

— Молодец, Хаскелл!

Думаю, довольство Верджила объяснялось тем, что ему не пришлось самолично кувыркаться во вчерашних помоях. Следом за шерифом примчалась и Имоджин. Она кинулась ко мне с явным намерением броситься на шею, но тут заметила мои украшения. Я прекрасно отследил мгновение, когда она углядела капусту, помидорные шкурки и осклизлую кашу — Имоджин затормозила так резко, словно кто-то дернул её за поводок. И не просто остановилась, а ещё и отшатнулась и сморщилась.

Верджил из последних сил пытался скрыть ехидную улыбочку, тщетно кривя физиономию в скорбной гримасе. Он не позволил мне сесть в его машину, да и вообще велел держаться подальше, так что я не видел, как арестовали Джун. Правда, позже Верджил в красках расписал, как все произошло. К приезду полиции Джун оделась, упаковала вещи и как раз отъезжала от дома.

Разумеется, обе кассеты оказались спрятанными у неё в багаже. Удивительно другое. Оказывается, Уинзло на пленке развлекался вовсе не с Лизой, а с одной из своих малолетних учениц.

Теперь понятно, почему Джун решилась на убийство. Весь её удобный и уютный мирок оказался на грани краха. Если бы кто-то услышал эту запись, Уинзло не просто с треском вылетел бы с работы, но и наверняка угодил бы под суд.

Джун сказала Верджилу, что собиралась хранить эти пленки для того, чтобы Уинзло больше не бегал по девочкам. Услышав это, я даже присвистнул ага, значит, Джун решила прикрыть эту лавочку с открытым браком.

Верджил также рассказал, что в подвале нашли пистолет 38 калибра, из которого убили Филлис. Ну наконец-то Стервецу из криминалистической лаборатории хоть что-то найти удалось, подумалось мне.

Узнал я обо всем этом, конечно, не сразу. Единственное, о чем я мог думать после того, как вывалялся в помойке, был душ. На полпути меня догнал красный «кадиллак» и принялся немилосердно сигналить. Через затемненные стекла мне не удалось разглядеть, кто сидит за рулем.

Поэтому не нашел ничего лучше, чем остановиться.

Я был уверен, что из «кадиллака» выйдет Далтон, но представьте мое удивление, когда дверца со стороны водителя распахнулась, и из машины выскочила Мельба. Лицо у неё было такое же красное, как сережки, платье и машина.

Я допустил ещё одну ошибку, опустив стекло.

— Далтон позволил мне покататься, и знаешь, что я нашла под сиденьем? — прокричала Мельба. Долго гадать не пришлось. Моя верная секретарша потрясала диктофоном, который я подложил в машину Далтона.

— Послушай, Мельба, — начал я, и тут-то сообразил, что опускать стекло было непростительной ошибкой. Потому что она запустила диктофон точнехонько мне в лоб.

— Ты что о себе возомнил, а? Кто ты такой вообще?! — завизжала Мельба.

— Ваш друг, — пробормотал я.

Но Мельба не слушала. Пошатываясь, она поцокала на своих шпильках обратно к «кадиллаку».

Глава 16

Целую неделю я пытался поговорить с Мельбой, но все напрасно. Чаще всего она делала вид, что не слышит и не видит меня, а когда снисходила до того, чтобы отозваться на мои призывы, то тут же приходилось пожалеть об этом. Мельба в таких случаях в выражениях не стесняется.

Она не отвечала не только мне, она и на телефонные звонки не отвечала. Хотя нет, если уж быть честным, то отвечала — поднимала трубку и тут же швыряла обратно на рычаг.

А это значит, что я не имел возможности поговорить с Имоджин. Сам я никак не мог набраться смелости и позвонить ей, а преграду в виде Мельбы преодолеть не так-то просто: Имоджин несколько раз пыталась связаться со мной, но всякий раз натыкалась на секретаршу. Дома она меня тоже не могла поймать — все вечера я пропадал в ветиринарной клинике, у Рипа.

Старина Рип довольно долго не мог в себя придти. Теперь-то он здоров. Почти здоров. За исключением одной ма-а-аленькой детали. К лестницефобии прибавилась ещё одна фобия. Теперь Рип боится не только лестницы, но и всей веранды. Каждый раз, как я выпихиваю его за дверь, он начинает жалобно скулить и испуганно озираться.

Ну что ж, удивляться не приходится.

Удивило меня другое. А именно — ответ Имоджин, когда я в прошлую субботу наконец набрался мужества и пригласил её пообедать. Между прочим на такой подвиг я отчаялся исключительно благодаря Мельбе. Нет-нет, она вовсе не сменила гнев на милость, просто до меня вдруг дошло, что несмотря на все свои недостатки, Мельбе хватило храбрости ухватить свой последний шанс. Может, Далтон и негодяй, но по крайней мере, ей не приходится просиживать вечерами дома.

Или в ветеринарной клинике с умственно отсталым псом.

Через две минуты после того, как до меня дошло, что у Мельбы больше мужества, чем у вашего покорного слуги, я сидел в пикапе и мчался в сторону дома Имоджин. Едва она приоткрыла дверь, я выпалил:

— А что ты скажешь, если тебе предложит дружбу человек на два года моложе тебя?

Так вот, Имоджин улыбнулась!

— Ну, вообще-то я выгляжу довольно молодо.

Я так широко улыбался, что у меня заболели щеки.