Домашний арест (СИ)

— Не затягивайся, — тупо присоветовал я, но она уже успела закашляться.

— Вот дерьмо.

— Кэсси, не надо.

Она только упрямо помотала головой, продолжая. Первичный кашель отступил, и она, закатив глаза, жадно втягивала дым. За первой сигаретой последовала вторая и третья. Я уже собрался отобрать у нее пачку, как девочка вдруг выдавила:

— Тормози!

Кэсси вылетела из машины, едва я успел съехать на обочину. Ее стошнило. То ли от выкуренных сигарет, то ли от осознания мерзости всего пережитого. Я думаю, от всего. А потом она села на землю и громко рыдала, уткнувшись носом в коленки. Я вылез из машины, бросился к ней, обнял крепко-крепко, чтобы успокоить хоть как-то. Такая маленькая, красивая девочка. За что ей это? Ну вот за что? Будь прокляты эти избалованные торчки-мажоры.

— Отвезу тебя к отцу, — проговорил я, когда она наконец затихла. — Расскажи ему все.

— Сначала до ближайшего телефона, — она помотала головой, словно пыталась вытрясти из нее лишние навязчивые мысли. — Позвоню маме. Она заберет меня.

— Конечно, — кивнул я, и мы пошли к машине.

Пока Кэсси говорила по телефону на ближайшей заправке, я вертел в руках сигарету, не решаясь прикурить. Передав ее в участке в руки шефа Формана, я уселся за руль и опять потянулся к сигаретам. Прикурил, вдохнул. Тошнота. От нахлынувших воспоминаний гребаная тошнота подкатила к горлу. Я выкинул сигарету, а следом за ней и всю пачку. День, когда Кэсси начала курить, стал днем, когда я бросил.

Алан

Настоящее время

Пол затушил очередную сигарету.

— С тех пор я не курю, — подвел он итог своему повествованию.

— Не понимаю… — пробормотал я. — Она рассказала отцу?

— Нет. Никому ничего она не рассказала. Я не знаю, почему. Форд старший уволил меня через неделю. Нес какую-то чушь про сцеженный бензин и пропавшие из сейфа наличные. Я взбесился и выложил ему все. — Пол невесело хмыкнул. — Он не поверил. А я не мог поверить, что Кэсси все скрыла. Я позвонил, пытался давить на нее, чтобы она выложила отцу правду. Девочка только потребовала, чтобы я поклялся хранить все в тайне. И я обещал ей.

Думаю, там было что-то еще… до того, как я пришел. Не знаю, что. Может, она просто боялась за репутацию отца? Не знаю. Картер.

Мы молча сидели. Я пытался представить свою маленькую девочку стоящей на коленях. Униженную, трясущуюся от страха и омерзения. Твари. Извращенцы.

Сраные наркоманы. Мои кулаки снова сжались. Засажу этого говнюка. Клянусь, он заплатит за все. А второй… И с ним разберусь. Уже знаю, как.

— Думаю, что официальный допрос отменяется? — уточнил Пол.

Я коротко кивнул. Он встал и, не прощаясь, вышел из бара. Я еще почти час сидел за столом, уничтожая оставшиеся сигареты. Подошло время обеда, в бар стали подтягиваться люди. За стойку вернулся Бен. Взяв себя в руки, поехал в участок. Злость на Кэсси испарилась. Я все еще не до конца понимал, почему она продолжала скрывать от меня правду, но… Но определенно было ясно, что она просто не желала вспоминать тот день, переживать заново эту грязь. Ей мерзко и… наверное, стыдно. А еще я чертовски хотел знать, как она оказалась в гараже вместе с этими уродами. Почему не сопротивлялась? Это же Кэсси!

Кэсси Форман с язычком-бритвой, непрошибаемая, упертая. Почему она допустила, чтобы это дерьмо сошло им с рук?

Подъехав к участку, я ругнулся себе под нос. Кэсси сидела на ступеньках крыльца, затягиваясь сигаретой. Она знала, что я знаю. Она ждала меня. Я вышел из машины, присел рядом.

— Пол звонил, — тихо сказала она.

— Понятно, — кивнул я. забрав у нее сигарету. — Завязывай с этим дерьмом.

Я затянулся, сморщился. Ментол. Терпеть не могу.

— Мерзость, — буркнул я.

Кэсси вдруг зашлась в рыданиях.

— Противно, да? Тебе противно? Я знаю! Я мерзкая. Я отвратительная… Я…

Они… — захлебывалась плачем моя девочка.

— О, господи, малыш, прекрати, — я притянул ее к себе, стиснув в объятьях, оправдываясь. — Ментол. Это сраный ментол. Я его ненавижу. Ты не отвратительная, не противная. Не смей… Ты моя, малышка. Моя!

Она снова заплакала, но уже не так отчаянно, скорее, облегченно. Я поглаживал ее волосы и спину, успокаивая, нашептывая нежности.

— Я тоже, — всхлипнула она, утихая.

— Что? — не понял я.

— Ненавижу ментол, но в магазине других не было, — оправдывалась она, подняв на меня опухшие глаза.

— Детка… — я засмеялся и прижал ее к себе снова.

Мы молча сидели. Я пытался подобрать слова, чтобы начать разговор. Не давить. Помочь. Дать понять, что все будет хорошо. Что она в безопасности со мной.

— Кэсси, помоги мне, — выдавил-таки, — помоги мне наказать его. Я смогу и без тебя, но… Кэсси, если ты все расскажешь — будет проще.