Домашний учитель для чудовища (СИ)

Рэнди стремительно пролистал нужный раздел архива, соотнося описания с окружающими реалиями. Несколько идей показались ему достаточно перспективными, но после более внимательного изучения были с сожалением отброшены как требующие для успешной реализации слишком долгой и тщательной подготовки или дополнительных условий, отсутствующих на данный момент. А вот это, пожалуй, может быть…

Рэнди с сомнением сфокусировал взгляд на работающем внизу трамбовщике, сравнивая его технические характеристики с только что прочитанными. И пришел к выводу, что расхождения если и имелись, то не в пользу гидравлического пресса. Особенно по скорости.

Принято.

Работаем «Палец инженера».

Осталось только заманить брюса в нужное место, пока действуют коды.

31. Индульгенция

Шир, 162 километра по прямой к северо-западу от усадьбы «Зеленые холмы»

Викки

вечер дня похищения

«Папа, я обещаю, что буду самой послушной, самой хорошей, правда-правда!!!!! Только пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА!!! Я ужасно ужасно ужасно тебя прошу…»

Викки поморщилась и стерла написанное. Погладила лежащего в кармане медвежонка. (Винни-Пуха ей вернули распоротым по шву, но это ничего, дома она попросит его починить.) Нахмурилась. Умный пластик хорош тем, что можно писать ногтем, а стирать подушечкой большого пальца. Удачно, что сегодня с утра были наброски для вечернего урока рисования. Она сунула гибкую пластинку в карман, а потом забыла вынуть.

Это удачно. А вот такое начало — нет.

Викки не умела писать писем. Просто не было кому. А уж тем более никогда не писала их отцу. Зачем? Всегда проще поговорить лично или по комму.

Но сейчас написать было надо. Очень надо. Заранее. Чтобы было документальное свидетельство. Отец бизнесмен, он серьезно относится к документам. Куда серьезнее, чем к просьбам и мольбам, пусть даже и со слезами, Викки видела.

За дверью комнатенки вяло переругивались Мистер Патлы и Мистер Плешь. У них были имена, но Викки не собиралась запоминать. Она отыгрывала с ними принцессу — ох, мистер! Вы такой большой, такой сильный, а Викки такая маленькая и беспомощная, вы же не станете обижать Викки, правда? Викки — это я, меня так зовут!

У игры оказалась интересная подкладка: если важно, чтобы они не просто считали ее беспомощной малышкой, но и называли по имени (а это было важно, Сандра подчеркивала, так они начинали подсознательно воспринимать Викки человеком, сочувствовать ей, пусть даже совсем чуть. это могло сработать на пользу) — значит, это работает и в обратную сторону. Они — не люди. Просто стихийное бедствие, которое надо переждать, стараясь выжить любыми способами. Они не люди.

А значит, и имен у них быть не может.

Викки не прислушивалась, но все равно слышала их бубнеж. Это только стенки тут бетонные и толстые, ложкой подкоп не проковыряла бы даже сериальная Лика Лойс, а дверь из тонкого пластика. Никакой тебе звукоизоляции и вышибить можно с полпинка. Нет, не для Викки, конечно, но та же Лика Лойс смогла бы, она в своих рейдах и не такие вышибала.

Или Рэнди.

Викки поняла, что улыбается, яростно, до боли за ушами, и стискивает плюшевого медвежонка.

Рэнди лучший! Самый-самый! Ни у кого нет такого брата. Не только сумел ее найти, но и предупредил, чтобы не волновалась и вела себя правильно. Подкинул Винни-Пуха.

С недавних пор она уже не завидовала Лике Лойс. Хотя та была почти взрослой, работала в лиге супергероев по учинению справедливости и вообще была круче трека на взлет. И волосы у нее светились в темноте, словно фонарики, раньше Викки тоже себе такие очень хотела. Маленькой была, глупой. Не понимала.

Чему тут завидовать?

Ведь у Лики Лойс не было Рэнди! Не было, нет и никогда не будет!

А у Викки есть.

Бедная Лика, ее можно только пожалеть.

Рэнди любую дверь вышибет с полпинка. Он такой! Это он сказки не понимает, как глупенький несмышленыш, и играть совсем не умеет, слишком всерьез начинает, как будто взаправду, а вовсе не понарошку. Но когда не понарошку на самом деле — он как раз тоже не понарошку будет. Викки знает, видела. Для него все слишком всерьез.

И в этом была проблема.

Викки было страшно — третий раз в жизни. И все три раза она боялась не за себя. Глупо бояться за себя той, чья настоящая фамилия — Ванделер. (Да-да, Викки это знает — и привыкла этим не хвастаться, папа же не хвастается!)

Впервые Викки узнала настоящий страх, когда полиция уводила Рэнди. Она глядела на него с балкона, сверху вниз — страшное обгоревшее лицо, движения механической куклы… и понимала, что его уничтожат. Не такая уж она маленькая, знает…

И тогда она закричала, что спрыгнет с балкона, если ей не вернут братика, и она действительно махнула бы через перила, потому что видела, как на ее голос он повернул голову — совсем чуть-чуть, но это было живое движение!

Второй раз ей было страшно во флаере, когда летели из Пониленда. Да, все было уже позади, но как раз тогда и пришел страх — вместе с пониманием того, что Рэнди мог погибнуть из-за ее глупой выходки.