Домби и сын

— Такъ вотъ же какія дѣла, миссъ Домби! Я ужъ собирался украсть его за десять шиллинговъ, и укралъ бы, непремѣнно бы укралъ, y меня ужъ и былъ на примѣтѣ такой воръ, который за десять шиллинговъ не побоится стянуть самого чорта. Да только Блимберы, кажется, рады были отъ него отвязаться. Если вамъ угодно его имѣть, онъ дожидается y воротъ. Я привелъ его нарочно для васъ. Онъ, правду сказать, вовсе не дамская собака; но вѣдь вы на это не посмотрите, миссъ Домби? Не такъ ли?

М-ръ Тутсъ и миссъ Домби выглянули на улицу. Дѣйствительно, Діогенъ въ эту минуту дожидался y воротъ, глазѣя на незнакомые предметы изъ окна извозчичьей кареты, куда заманили его не безъ нѣкотораго усилія, подъ благовиднымъ предлогомъ ловить мышей подъ соломой. Это былъ самый невзрачный песъ изъ всей породы собачьяго царства и съ перваго разу рекомендовалъ себя очень дурно. Онъ выбивался изъ силъ, чтобы вырваться изъ плѣна, лаялъ на окно, падалъ на солому и опять, подымаясь на заднія лапы, высовывалъ длинный языкъ, какъ будто онъ былъ въ лазаретѣ, и докторъ освѣдомлялся о его здоровьѣ.

Но хотя Діогенъ былъ очень смѣшенъ, косматъ, шаршавъ, съ головою, похожею на ядро, съ комическимъ носомъ, съ всклокоченною шерстью надъ глазами, съ хриплымъ голосомъ и гадкимъ хвостомъ, и хотя онъ былъ въ нѣкоторомъ родѣ даже очень глупъ, потому что лаялъ безъ всякой цѣли на какого-то фантастическаго непріятеля; однако-жъ, при всемъ томъ, невзрачный песъ былъ для Флоренсы, вслѣдствіе прощальнаго воспоминанія, очень дорогъ, такъ дорогъ, что она, въ избыткѣ чувствительности, схватила и поцѣловала руку м-ра Тутса и поблагодарила его отъ всего сердца. Освобожденный, послѣ большихъ хлопотъ, изъ своей томительной засады, Діогенъ бойко взбѣжалъ на лѣстницу, юркнулъ въ комнату и началъ нырять подъ мебелью, обвиваясь длинною желѣзною цѣпью вокругъ ножекъ стульевъ и столовъ до той поры, пока не запутался совершенно и остался безъ движенія. Тутъ онъ страшно выпучилъ глаза и залаялъ на м-ра Тутса, вздумавшаго съ нимъ обращаться по-пріятельски, и еще страшнѣе захамкалъ на Таулисона, получивъ вѣроятно правильное убѣжденіе, что это былъ тотъ самый непріятель, на котораго онъ лаялъ изъ-за угла всю жизнь и котораго теперь только увидѣлъ въ первый разъ. Флоренса чрезвычайно забавлялась всѣми этими продѣлками, и храбрый песъ заслужилъ ея полную благосклонность.

М-ръ Тутсъ былъ такъ обрадованъ успѣхомъ своего подарка, и такъ пріятно было ему видѣть, что Флоренса ласкала Діогена и разглаживала ему спину своею маленькой ручкой — Діогенъ граціозно позволилъ эту фамильярность съ перваго разу — что онъ чувствовалъ явное затрудненіе при мысли о прощаніи, и нѣтъ сомнѣнія, онъ пробылъ бы въ гостепріимной комнатѣ гораздо долѣе, если бы Діогену не пришла счастливая идея броситься съ открытой пастью ему на шею и заставить его защищаться. Не совсѣмъ довольный такими нѣжностями коварнаго звѣря и соболѣзнуя о своихъ панталонахъ, сооруженныхъ неподражаемымъ искусствомъ гг. Боджесъ и компаніи, м-ръ Тутсъ, дѣлая веселую гримасу, ускользнулъ изъ комнаты, но тутъ же воротился опять и снова былъ встрѣченъ свѣжими привѣтствіями Діогеновой морды. Наконецъ, онъ распростился, какъ слѣдуетъ, и благополучно отправился въ обратной путь.

— Поди сюда, Діогенъ, поди, мой милый! Познакомься съ твоей новой хозяйкой. Мы станемъ любить другъ друга, — неправда ли, Діогенъ? — говорила Флоренса, лаская его шаршавую голову.

И Діогенъ, суровый и косматый, какъ будто его волосатая шкура была пропитана слезами, и собачье сердце растаяло отъ умиленія, уставилъ свои носъ на ея лицо.

Діогенъ-философъ не яснѣе разговаривалъ съ Александромъ Македонскимъ, чѣмъ Діогенъ-собака съ Флоренсой. Немедленно изготовили для него великолѣпный пиръ въ углу комнаты, и онъ принялся угошать себя съ величайшимъ аппетитомъ. Накушавшись и напившись досыта, онъ подошелъ къ окну, гдѣ сидѣла Флоренса, взглянулъ на свою хозяйку умильными глазами, всталъ на заднія ноги, положилъ неуклюжія лапы на ея плечи, облизалъ ея руки и лицо, пріютилъ свою огромную голову къ ея сердцу и завилялъ хвостомъ прелюбезнѣйшимъ образомъ. Наконецъ, онъ свернулся въ клубокъ y ея ногъ и погрузился въ сладкій соиъ.