Домен

Так и не растолковав ничего толком Бран приступил к задуманному. Я не стал настаивать на каких-либо пояснениях, чтобы не помешать. Если Хитрец не хочет о чем-то говорить, то от него проблематично добиться внятного ответа. Приходится буквально выдавливать сведения, вызвавшие у меня любопытство. Казалось бы – это качество свойственно молчунам, но нет. Бывают периоды, когда тот просто не затыкается. Однако требуемой информативностью его речи, как правило, не блещут. Обычный словесный понос. Правда, имеется у меня подозрение, что Бран, словно опытный шпион, хорошо контролирует сказанное. Конечно, и из «болтовни» можно почерпнуть немало. Например, я узнал из обмолвок в разговорах на привалах о качестве жизни мутантов, обычаях, семейных и социальных отношениях. Для меня, как землянина, эти сведения бесценны в плане познания обретенного мира и никто другой кроме самих измененных мне в полном объеме их не предоставит, но все же это немного не то, что мне необходимо. Меня больше волнуют другие вопросы. Я не имею ввиду сиюминутные, как сейчас (хотя и они, безусловно, важны), а более глобальные знания о мутантах. Жалко, что Бран не идет на контакт. Не доверяет.

С близнецами все проще и сложнее одновременно. С одной стороны они неопытны в общении с людьми и разговорить их большого усилия для меня не составило бы, но…

Когда кто-то из них пытается раскрыться, то тут же откуда ни возьмись появляется Хитрец и вмешивается в диалог, пресекая попытки молодых мутантов потрепаться. К сожалению, долго наедине со мной никто из братьев не остается. Думаю, на этот счет у них имеется четкий приказ. Печально. Единственное, что точно установил из общения с измененными – люди имеют превратное и неверное представление о жителях леса. Осознание этого факта еще больше подогревает мой интерес. Но ничего. Как говорится – вода и камень точит.

— Печет же, — выразил я недовольство, когда кисточка запорхала в руках Хитреца, выписывая на коже непонятные символы, постепенно складывающиеся в единый рисунок.

С каждым мазком по телу пробегала горячая волна, вызывая недоумение. Как такое возможно? Почему? Что за состав у «чернил» раз организм так странно реагирует?

Бран прекратил возиться минут через двадцать. Он критически осмотрел свое «художество» и видно изъянов не нашел, потому как отложил кисточку и флягу в сторону.

— Сейчас главное молчите, и не отвлекайте, — предупредил Хитрец. — Колдовство не прощает ошибок.

Я лишь коротко кивнул. Мне было страшно и вместе с тем жутко любопытно. Даже боль превратилась в далекий фон, настолько внимание захватило меня.

Бран уставился в одну ему ведомую точку на рисунке и запел-запричитал на своем тарабарском наречии. Или это не оно, а специально разработанный для колдовских ритуалов язык? Не знаю, но обязательно спрошу.

Рисунок засветился блеклым светом. Свет запульсировал в такт пению. В груди и ногах разгорелся настоящий пожар. Он быстро распространился по всему телу, проник в каждую клетку. Ощущения нельзя было назвать полноценной болью. Как и обещал Хитрец – это было неприятно. Очень сильно неприятно. А потом в глазах резко потемнело, и мир померк.

Бран Хитрец.

Барон неожиданно провалился в беспамятство и Бран вздрогнул, едва не прервав ритуал. Он мысленно с досадой ругнулся. За всеми перипетиями дня совершенно вылетело из головы, что люди не обладают выносливостью измененных. Они просто не в состоянии долго выдержать усиленные нагрузки, инициированные задействованным ритуалом. Но прерываться сейчас никак было нельзя. Запушенные процессы без должного контроля просто убьют Ласкона, что равносильно провалу и Хитрец полностью отдался работе, стараясь не допустить печального исхода.

Он пел и магическая энергия, словно идя на зов, напитывала собой рисунок все больше и больше, насыщая его до определенного предела, указанного волей колдуна.

Когда яркость свечения достигла пика Бран стал петь тише и медленнее, постепенно уменьшая давление потока, а кое-где даже старался оттянуть на себя излишки, чтобы сбалансировать выстроенную им систему. Так, постепенно, пляска магии прекратилась, свечение угасало и, наконец, исчезло вместе с рисунком, впитавшись в тело.

Хитрец еще какое-то время наблюдал, как края порезов сходятся, превращаясь в красноватые полоски шрамов, как прямо на глазах пузыри лопаются и высохшие струпья отваливаются, а на их месте нарастает новая розовая кожа. Вместе с тем Грав Ласкон худел, теряя массу. Значительная часть запасов организма шла на воссоздание плоти. Самый ответственный момент настал, когда у барона возник сильный жар и часть необходимых веществ начала выходить вместе с потом. Пришлось срочно вмешаться, корректируя энергетические токи. Слава богам обошлось. Барон мерно задышал. Его бессознательное состояние перешло в обычный спокойный сон. Измененный не выдержал и облегченно выдохнул, смахивая рукой испарину со лба. Давно он так не перенапрягался.