Домик для игрушек

Но клоун не обращал никакого внимания на ее гнев. Он смотрел на нее своим невозмутимым взглядом и стоял на страже у входа в мастерскую.

— Ну, позволь хоть одним глазом заглянуть и посмотреть, что они с ним там делают? — взмолилась она.

— Глупая кукла, неужели не понимаешь, что нельзя мешать мастерам. Они отвлекутся и приклеят принцу какую-нибудь деталь не в то место. Клей у них хороший, попробуй потом оторвать приклеенную деталь.

Он продолжал ворчать на куклу, а заодно и на других посетителей за то, что только мешают своими охами работать мастерам. При этом клоун продолжал все также зорко охранять вход в мастерскую. Прошло еще немного времени. Наконец ширму отдернули, оттуда выкатился грузовичок, в кузове которого лежал принц.

— Он больше не встанет? — вскрикнула кукла.

— Чего без толку языком мелешь, — ворчал медведь, — спит он, операция непростая была, скоро проснется.

Грузовик повез принца в его помещение, иностранная кукла последовала следом за ними. Она не отходила от него до тех пор, пока принц не пришел в сознание и не посмотрел на нее.

Открыв глаза, он увидел иностранную куклу, которая сидела у его постели. Она смачивала в холодной воде тряпочку и прикладывала ее ко лбу больного.

— Спасибо, — прошептал он, — мне уже легче.

— Лежи, лежи, ты очень слабый, тебе и разговаривать еще нельзя, — произнесла она тихо.

— Мне холодно почему-то, — пожаловался он.

Кукла вскочила и побежала к себе. Вскоре она вернулась с мягким одеялом, которым и укрыла осторожно принца.

— Очень хорошо, — произнес он, — я уже начал согреваться.

А тем временем кукла Катя пришла в мастерскую, где солдатик, медведь, клоун и два грузовичка ремонтировали игрушки. Они их склеивали, запаивали поврежденные места, зачищали и подкрашивали. Работа в этот день была уже закончена.

— Завтра придешь, — сказал кукле солдатик, — сегодня у нас и так много работы было, мы очень устали, что даже сил нет разговаривать. Прости, нас тоже понять можно, не железные мы.

— А я не за этим пришла, — ответила Катя, — я хочу твою одежду починить. Вы отдыхайте, а я за это время все сделаю.

Солдатик хотел отказаться, но она так на него посмотрела, что пришлось ему подчиниться. Когда утром он проснулся, его форма лежала рядом с ним. Когда он надел ее, то не только сам удивился, соседи тоже выразили свой восторг по поводу замечательной работы Кати. Вечером он решил поблагодарить ее за форму. Кукла Катя в это время выходила из жилища, он последовал за ней.

— Подожди, — остановил он Катю, — поблагодарить хочу за то, что починила мою форму. Я уже думал, что относил ее, а ты просто мастерица, вернула ей первоначальный вид.

— Не стоит, — ответила она просто, — сейчас каждый делает свое дело.

— Ты не боишься одна выходить на улицу?

— А чего бояться, мыши теперь не придут сюда, а других врагов у нас нет, — ответила она.

— Рассудительная ты, Катя, всегда по делу говоришь.

— Прости, а как тебя зовут? Мы давно друг друга знаем, а имя твое до сих пор неизвестно? — спросила она.

— Форма на мне Семеновского полка, такой полк раньше был, я получается, Семен, — ответил он.

— Семен, — повторила она, — а что, вполне хорошее имя, и звучит хорошо. Мне оно определенно нравится.

Они, не сговариваясь, присели на небольшую скамейку, которую соорудили в свое время для сторожей. Она поежилась от вечерней прохлады. На улице осень во всю уже властвовала в лесу. Он снял свой китель и накинул ей на плечи. Она поблагодарила его за это, слегка кивнув головой. Семен начал ей рассказывать о своих планах по дальнейшему обустройству жилища. Катя слушала молча, лишь изредка вздыхая при этом.

— Тебе не нравятся мои планы? — спросил он.

— Почему не нравятся, очень даже нравятся. Только для кого они? Поживем мы тут еще какое-то время, а потом начнем вспоминать, для чего мы сделаны? И я не уверена, что мы и дальше останемся здесь.

— А куда нам деваться? — удивился он.

— Если бы мы знали, куда нам деваться, мы бы тут уже не находились, — уверенно сказала она.

Он явно не ожидал такого ответа. Ему казалось, что все несказанно рады, что у них такое жилище, что они могут тут жить долго, долго, не боясь, что их выбросят на свалку. Ответ Кати внес в его сознание кучу сомнений.

— Что же делать? Неужели сидеть теперь у печки и греть у огня свой нос? Если мы ничего не будем делать, то наша жизнь станет неинтересной. Нет, я с тобой не согласен.

— А я и не говорила, что ничего не надо делать. Твои планы хороши, их надо обсудить и начать работать. Но мы должны искать для себя то место, для которого мы предназначены, — сказала она и вздохнула.

Он чувствовал, что в ее словах есть правда, от которой нельзя отгородиться ни забором, ни воротами с крепкими запорами. И все же он считал, что только тут они теперь должны быть, здесь их последнее пристанище, последние радости, горе и заботы. Для этого он и обдумывает эти планы, ради этого он и готов еще жить.

— Кто там, на улице? — услышали они голос тигра.

Семен ответил ему.

— Заходите в жилище, а то я ворота запирать буду.