Домик на Юге

– А мне мама говорила, что она вроде в секте была…

– Да какой секте? Винно-водочной разве что. Приехали тут в соседнюю деревню юродивые. Ходили на речку, венки по воде пускали, песни пели, за руки держались. Так разве это секта? Чокнутые. Да они безобидные были. Не воровали, не буянили. Языком мололи, да и ладно. Танька с ними вроде как подружилась – они детей ее подкармливали. Но потом как поняла, что по их правилам ни пить, ни курить нельзя, то сразу за старое принялась. Когда дома не было ничего, она очиститель какой-то выпила, сожгла себе все внутри, в больнице лежала. После этого перепугалась и держалась немного, а потом… Да что рассказывать? Все по кругу… Уезжай отсюда, деточка. Здесь место гиблое. Земля плохая. Уезжай. Не оставайся.

– Спасибо, до свидания, – сказала Люся и побрела к остановке автобуса.

Как только села в поезд, так сразу же уснула.

Раньше, когда Люська была маленькой и не могла принять решение или ей казалось, что тетя Тамара не права, она ложилась на кровать, закрывала глаза и спрашивала: «Мама, что мне делать?» Решение всегда находилось. Люська часто обращалась к матери, разговаривала с ней, рассказывала о своих тревогах, проблемах и переживаниях. Теперь ей не к кому было обращаться. Люська вытащила еще один кубик из своей пирамиды. Она разрушила придуманную ею же легенду, в которую почти поверила.

– Может, зря ты так с девочкой? – спросил Илья Петрович, когда они с женой гуляли по тропинкам пансионата.

Елизавета Ивановна не собиралась рассказывать мужу о приезде Люси, как не рассказывала ему о телефонных звонках Тамары и Жени. Но он сам догадался – Елизавета Ивановна места себе не находила. Все думала, правильно ли сделала, что дала денег, и не превратит ли Люся ее в «дойную корову»? Она пересказала мужу сокращенную версию – Люся приехала, попросила денег и уехала. Но Илья Петрович жену знал слишком хорошо – она могла и выставить девочку за дверь.

– Ты спросила, ей есть где остановиться?

– Не спросила. Раз она не просилась пожить, значит, все в порядке.

Илья Петрович в принципе был не против внучки. Но жена была ему дороже. А Елизавета Ивановна дочь не любила и совершенно не собиралась любить внучку, рожденную неизвестно от кого.

В молодости Елизавета Ивановна вообще не собиралась иметь детей, она хотела жить для себя. Нормальное желание. У Ильи Петровича была дочь от первого брака, ему ее было достаточно, что совершенно устраивало Елизавету Ивановну. Но когда девочке было двадцать, ее нашли в машине в гараже отца. Смерть наступила в результате отравления выхлопными газами, в крови было больше спирта, чем эритроцитов. Для Ильи Петровича это стало ударом, и, чтобы вернуть мужа к жизни, Елизавета Ивановна решила родить. Выбить клин клином. Но когда Танечка напилась и уснула в гараже в машине, чуть ли не в точности повторив судьбу его умершей дочери, Илья Петрович слег с гипертоническим кризом.

Елизавета Ивановна тем временем заботилась о сохранении нажитого имущества.

– Вот она вырастет, выйдет замуж, а муж скажет «хочу». Она, дура, согласится, и останемся мы с тобой в конуре вместо квартиры, – втолковывала она мужу.

С годами мысль о возможных родственниках, которые непременно захотят «оттяпать нажитое добро», трансформировалась у Елизаветы Ивановны в навязчивую идею.

Когда Таня пропала, мать не была удивлена. Как говорится, все к этому шло. Елизавета Ивановна даже вздохнула с облегчением, потому что находиться рядом с нетрезвой дочерью было невозможно. Но каждый день она жила в ожидании – вдруг Таня вернется и потребует разделить квартиру или отдать ей дачу. Именно на такой случай Елизавета Ивановна держала в доме крупную сумму денег, чтобы в случае чего, по ее собственному выражению, «сунуть в зубы».

С возрастом Елизавета Ивановна стала скрягой, каких поискать. На себе и муже не экономила, но помочь кому-то копейкой – это нет. Любой телефонный звонок или приезд знакомых, даже самые невинные вопросы о самочувствии Елизавета Ивановна воспринимала в штыки. Что означает этот интерес? Не последует ли за ним просьба о деньгах? К потенциальным охотникам за имуществом Елизавета Ивановна относила и Тамару с Женей. В их искренность и душевный порыв – пригреть у себя сиротку – она не верила ни секунды. Она знала, что Тамара не была близкой подругой ее дочери, у той близких подруг вообще не было. Да и Люся Тамаре никто. Разве станет молодая женщина брать ребенка знакомой? И разве может муж спокойно на это согласиться? Конечно, нет. Елизавета Ивановна решила, что они только выжидают подходящего момента, чтобы получить компенсацию за воспитание Люси или подать в суд на раздел имущества. Или сама девочка подрастет и обязательно появится на пороге и произнесет решительное «дай». Была и еще одна версия – бездетность Тамары. Елизавета Ивановна считала, что с помощью ребенка можно решить многие проблемы, в том числе и психологические, как она в свое время и сделала.

– Пусть приедет, погостит недельку, – предлагал Илья Петрович, когда Люся была еще маленькая.