Домик у озера

– Я здесь уже тридцать лет, – говорила женщина, чьи волосы, уже без платка, тусклыми, крашеными в коричневый, но пышными и ухоженными прядями спадали вниз, закрывая плечи и дотягиваясь до пояса. – Как университет закончила, так и отрабатываю, – Феодора начала свой рассказ о детстве, чем заглушила все звуки, помимо её собственного голоса. – На самом деле Белоруссия – не совсем моя Родина. Я попыталась выбраться на свет ещё в самолёте, когда моя мама с полными сумками летела домой после ужаснейшего случая. Не представляю, как она вытерпела такую боль. Моя мама росла в обычной среднестатистической семье, если не считать того, что её мать – моя покойная бабушка, – пусть земля ей будет пухом, была американкой, а отец – русский. После женитьбы они два года прожили в Соединённых Штатах, обзавелись прекрасной дочуркой, но родители моего дедушки заболели, и им пришлось переехать в Белоруссию. Однако моя мама в возрасте восемнадцати лет тоже решила посетить родину родителей, да так и осталась там, выйдя замуж за, как она думала, её настоящего принца. Они долго не могли обзавестись малышом, когда у двух её младших братьев уже были по два-три. Мой… отец был человеком не бедным, мама ни в чём не нуждалась и не работала, только лечилась постоянно, ухаживала за домом и помогала мужу. Одним несчастливым утром она вернулась с радостной новостью, да вот только отец был дома не один, сидел на кухне с некоей барышней модельной внешности, – Феодора фыркнула с злостью, но глаза выдавали ещё и грусть. – Сообщил, что она его любовница уже давно, к тому же беременна от него. Когда мама сказала, что и она тоже, он лишь холодно на неё посмотрел и сказал, что больше её не любит, а ребёнок от нелюбимой женщины его не интересует. Развод шёл долго. У него было преимущество в виде денег и американского гражданства, так что в итоге мама улетела домой почти без ничего, кроме малышки в животике, но была счастлива, потому что, всё же, она осталась не одна. Правда, стресс таки посодействовал. Роды были преждевременными, сразу после самолёта маму отвезли в роддом, где на свет появилась я. Отправиться домой мама смогла лишь через несколько недель, а первый год мы жили за родительский счёт. Отец не платил обещанные алименты. Когда я чуть повзрослела, мама смогла устроиться к Графимовым ответственной за всех служанок. Родители и прародители Привереды намного лучше, чем он, что я могу легко подтвердить. Мама работала на деда и бабушку Генриха, поэтому я часто бывала у них дома, бегала, изучала всё. Мы почти что вместе росли с отцом Привереды, и даже немного общались. Как повзрослела, тоже пошла работать к Графимовым. Сначала достаточно долго была маминой помощницей, училась у неё всему, потом меня отправили работать на Генриха, который захотел обзавестись собственным домом, а мама ушла на пенсию. Она хотела работать намного дольше, но здоровье подвело. Сейчас мне уже за пятьдесят, у меня, слава Богу, есть постоянная работа, и я могу содержать маму, как она меня когда-то, и я стараюсь как можно чаще её навещать. По сути, мы обязаны Графимовым за то, что можем жить вполне комфортабельно, а не голодать

Молчание не прекратилась с последним словом. Все обдумывали историю их предводительницы, не желая что-либо говорить. Лишь спустя время, весь коллектив ожил, выражая сочувствие, поддерживая Феодору, хваля её и желая задать ещё вопросы. Однако женщина опередила их.

– Я не общаюсь с отцом, ни разу и словом не обмолвилась, только фотографии видела. Хотя я всё равно рада, что в итоге он развёлся с той девушкой. Как оказалась, она оказалась неверной женой. Нам всё это рассказали друзья мамы из Америки, торжествуя. Хорошие ребята, хотя бы раз в год, да навещают нас. А знаю я это потому, – промолвила Феодора на вопросительный взгляд Софии, – что мама ничего от меня не скрывает. Мы с ней лучшие подружки, – хитро улыбнулась женщина. – Ну а ещё однажды в интернете я натолкнулась на статью об этой парочке. Я и до этого знала, что они развелись, но без каких-либо подробностей в виде того, кем он был и где жил. После этого маме пришлось рассказать всё, – закончила Феодора с таким оптимизмом, будто эта история её жизни самая обычная и таких миллион, хотя тут не поспоришь, подобных историй множество, как и их счастливых и печальных концов.

Уже потом, когда София с приятельницей прогуливались вдоль блестящего от солнца озера, она с азартом спросила, встретила ли женщина свою любовь за эти пятьдесят два года. Феодора раскраснелась, тут же выдав себя.

– Мне нравится кое-кто, но уже совсем поздно, – пролепетала женщина в ответ.

Софи улыбнулась, догадавшись, о ком говорит её подруга.

– Никогда не поздно, – девушка посмотрела в глаза собеседницы. – Ты ещё в самом расцвете сил. Просто позволь ему приблизиться, – подмигнула Софи.

Спустя несколько минут свой вопрос уже задала Феодора, чьё красное лицо наконец-то приобрело обычный бежевый оттенок.

– Расследуешь дело Евы? – вздохнув, произнесла Феодора.

– С чего ты взяла? – удивилась журналистка.