Домик в Оллингтоне

«Так это дед леди Думбелло», – сказал Кросби про себя, медленно обходя церковную ограду и направляясь к госпиталю по тропинке, указанной старостой. Он не любил леди Думбелло, которая осмелилась даже его ставить ни во что. «Из таких людей, как этот почтенный старичок, выходят ангелы, – продолжал он про себя. – Но из его внучки едва ли успеют сделать что-нибудь хорошее».

Кросби перешел через маленький мостик и в воротах госпиталя снова встретил мистера Хардина.

– Я бы желал осмотреть это место, – сказал он. – Но боюсь, что буду кому-нибудь в тягость.

– Нет, нисколько, – сказал мистер Хардин. – Пожалуйте. В настоящее время не могу сказать, что здесь я как дома. Теперь я здесь не живу. Но я знаю все ходы и выходы этого места и могу быть вам полезным. Вон это дом смотрителя. Я думаю, в такую пору нам незачем идти в него, тем более что у хозяйки дома огромное семейство. Превосходная дама, я считаю ее моим лучшим другом, и муж ее тоже мой друг.

– Он здешний смотритель?

– Да, смотритель этого госпиталя. Вы видите этот дом. Премиленький домик – не правда ли? Прехорошенький. Такого дома, мне кажется, я никогда не видывал.

– Не знаю, можно ли с вами согласиться в этом.

– Но вы бы согласились, если бы прожили в нем двенадцать лет, как прожил я. Я прожил в этом доме двенадцать лет, и не думаю, чтобы на поверхности земного шара был уголок очаровательнее этого. Видали ли вы когда такую траву, такую зелень?

– Очень милы и та и другая, – сказал Кросби и, сделав сравнение с зеленью в саду мистрис Дель, нашел, что оллингтонская трава лучше, чем у этого госпиталя.

– Я сам настилал этот деон. Когда я поступил сюда, тут были одни только куртины с шиповником и сиренью. Деон с зеленой травой был улучшением.

– В этом нет никакого сомнения.

– Да, деон был улучшением. Я насадил вон и эти кустарники. Здесь во всем округе не найдется такого португальского лавра, как этот.

– Вы были здесь смотрителем?

И Кросби, сделав этот вопрос, вспомнил, что в молодости он слышал о какой-то журнальной полемике на счет гирамского госпиталя в Барчестере.

– Так точно, сэр. Я был здесь смотрителем двенадцать лет. Боже мой, боже мой! Если бы они не назначили сюда джентльмена, который был не расположен ко мне, я бы не был так обижен. Но я мог действовать свободно и оставил это место прежде, чем они… Впрочем, они же уволили меня. Тут были причины, заставлявшие их желать, чтобы я подал в отставку.

– И вы теперь живете в деканском доме, мистер Хардин?

– Да, я живу теперь в деканском доме. Но я не декан, вы это знаете. Мой зять, доктор Арабин, декан. У меня есть другая дочь замужем, она живет по соседству с здешним местом, так что, поистине должно сказать, линии моих планет расположились очень удачно.

После этого мистер Хардин повел Кросби по всем комнатам госпиталя. Это был не госпиталь, но городская богадельня, и мистер Хардин, прежде чем Кросби оставил его, объяснил все обстоятельства, сопровождавшие устройство богадельни и его увольнение.

– Мне не хотелось оставлять этого места, я думал, что умру от горя. Но после того, что было сказано, я не мог оставаться, решительно не мог. И что еще больше, с моей стороны было бы несправедливо, если бы я остался. Теперь я все это вижу. Но когда я выходил, мистер Кросби, вон из-под той арки, опираясь на руку моей дочери, я думал, что сердце мое совсем разобьется.

При этих словах, по щекам старика покатились слезы.

Это была длинная история, и нет никакой надобности повторять ее здесь. Мистер Хардин был любезный, словоохотливый старичок, любивший вспоминать о прошедшем. Рассказывая свою историю, мистер Хардин ни о ком не сказал обидного слова, хотя сам был обижен, оскорблен, глубоко оскорблен.

– Все делается к лучшему, – сказал он наконец, – особливо когда мне не отказано в счастье устроить себя в старом месте. Я проведу вас в смотрительский дом, который очень уютен и спокоен, только при большом семействе не всегда бывает удобен в раннее время дня.

Услышав это, Кросби снова подумал о своем будущем доме и ограниченных средствах. Он сказал старику джентльмену, кто он такой, и объяснил, что отправляется в замок Курси.

– Там, кажется, я встречусь с вашей внучкой.

– Да-да, она моя внучка. Она и я пошли по различным путям жизни, так что я редко ее вижу. Говорят, что она хорошо исполняет свои обязанности в той сфере жизни, в которой Богу было угодно поставить ее.

«Это зависит, – подумал Кросби, – от рода обязанностей, которые должны лежать на виконтессе».

Не сказав, однако же, ни слова о леди Думбелло, Кросби простился с своим новым знакомцем и около шести часов вечера въехал в ворота замка Курси.

Глава XVII

ЗАМОК КУРСИ