Доминион

На пятое утро, после раскрытия цветка, Николай Викторович проснулся поздно. Солнце стояло практически в зените. Астроном посмотрел на часы, 11.26, после чего поднялся с постели, вышел на воздух и по привычке первым делом посмотрел на громаду инопланетного корабля. Все было по прежнему, ничего не изменилось. За исключением того, что ученым вместо палаток пригнали жилые передвижные модули с кондиционерами и душем. Вдруг краем глаза ученый заметил, какое-то движение, неподалеку от вагончика где, жила Ирина Павшина. Вообще-то жилые блоки были рассчитаны на четырех человек, и Николай Викторович делил свой с Виктором Спицыным, Иосифом Бодровым и Михаилом Заречным, участниками своей группы. Но Ирина жила одна, так как она была единственной девушкой, во всей российской группировке.

И вот, ученый заметил, что кто-то осторожно вышел из её вагончика и засеменил в строну туалетов. Приглядевшись, он понял, что это Спицын.

"Решился все-таки. Наконец то" – подумал ученый. Он давно уже замечал, что Ирина как то совсем не равнодушно относится к молодому математику. А тот, то ли из робости, то ли от не желания, то ли просто не замечая её отношения к нему, не проявлял, вот уже на протяжении полугода работы в обсерватории, никаких действий, для сближения с этой, довольно видной, симпатичной и умной блондинкой. И вот теперь он крадучись покидает её жилой блок. А учитывая, что вся его команда всю ночь работала и разошлась только под утро, то можно предположить, что он у нее ночевал. Ну и ладно, ну и хорошо. В конце концов, Витя парень очень достойный, может у них, что-то действительно серьезное получится.

Видимо почувствовав, что начальник проснулся, встали и вышли на улицу остальные участники группы, Иосиф и Михаил. Они подошли к директору, молча протянули руки для рукопожатия и тоже уставились на космическую громаду. С этой стороны, со стороны российского контингента вид корабля отличался от вида корабля из основного лагеря, где находился шатер ученых и где они проводили по шестнадцать часов в день. Штаб располагался в точке, примерно равноудаленной от двух ближайших лепестков цветка, а место базирования россиян находилось точно напротив одного из них. После раскрытия, расстояние от периметра до корабля сократилось с трех с половиной, до двух километров и с места, где стояли ученые, можно было даже не вооруженным взглядом разглядеть во всех подробностях торцевую часть лежащей на стеклянной поверхности "апельсиновой дольки". Треугольная плоскость торцевой части уходила в небо на высоту двухсот шестидесяти восьми метров, имела пятнадцатиградусный наклон в сторону центра корабля и вся, так же как и боковые плоскости всех шести лепестков была покрыта треугольными пластинами, теми самыми, которые таскали туда-сюда механические пауки и которые предположительно являлись броневыми. Вот только пластины эти располагались весьма интересным способом. Несколько отличающимся от расположения на боковых поверхностях лепестков, пирамидах и центральной мачте. На всех остальных частях корабля, пластины располагались в определенном порядке, составляя общий узор, как бы единый орнамент, четко. Строй пластин не сбивался. Первый ряд углом вверх, основанием вниз, следующий углом вниз, основанием вверх, вниз, вверх, вниз, вверх и так по всей плоскости той или иной части корабля. В торцах лепестков же, картина была несколько иной. Они были расположены так, что орнаментом, как бы разделяли плоскость на две части. Не пополам, нет. В треугольнике торцевой стены был еще один треугольник, поменьше. Его основание было равно основанию большого треугольника, а вот вершина заканчивалась как раз в центре большого треугольника. Этот маленький треугольник был высотой 134 метра. Для чего пластины располагались именно так, никто понять не мог. С точки зрения математики, такое расположение внешних пластин было не логично. Что вызывало массу вопросов, учитывая, что все остальные компоненты цветка были математически совершенны с точки зрения эргономики геометрического объекта.