Дон Хуан (СИ)

Грохнул выстрел. «Ружье Генри» использует толстенькие латунные патроны кольцевого воспламенения сорок четвертого калибра, выстрел такими в упор действует на подопытного ободряюще, говорю из личного опыта. Похоже, Алика предусмотрительно оставила в заранее отмеченном месте свое ружье, подобралась поближе, увлекла бандитов разговором, завела в нужную точку и разрядила «винчестер» в первого попавшегося ублюдка. В этом присутствовал, конечно, некоторый риск — трубчатый магазин на 16 зарядов имел прорезь в нижней части, куда могла забиться грязь и трава. Но пока все шло на редкость хорошо.

Пуля угодила бандиту не в голову, а в корпус, умница девочка, не стала испытывать удачу. Паукообразного буквально подбросило над землей — несильно, максимум на фут — а потом откинуло в сторону, словно надоевшую игрушку. Наверняка он даже не успел понять, что произошло, сразу скользнул из бытия здесь в расслабленное пустое небытие где-то там.

Щелкнула спусковая скоба — она у этой модели жесткая на звук, почти плотоядная, словно орехокол. Ствол переместился на следующую кандидатуру — парня с писклявым голосом, который, выпучив обалдевшие глаза, слепо шарил сейчас по поясу в поисках револьвера, вполне приличного с виду «флотского кольта».

— Приходишь вторым — получаешь вторым, — сказала Алика.

Я почти ее не слышал — смотрел за владельцем карабина, спокойным парнем, который не бросился за остальной компанией. Он мог бы стать опасным противником: когда прозвучал выстрел, он как раз замер с бутылкой у губ и не мог среагировать мгновенно. Но черт возьми, если это было и не мгновенно, то чертовски быстро к тому! Бутылка полетела в сторону и разбилась о камни, а старина Бернсайд перепрыгнул с покрасневшей шеи в жилистые руки словно по мановению волшебной палочки.

Вот только имелась одна загвоздка — Алика лежала в высокой траве, он мог вычислить ее нахождение только по короткому черному стволу винтовки, плюс сделать поправку на расстояние и небольшие габариты девушки, да еще двое оставшихся идиотов маячили в поле зрения, мешая и рассредотачивая… а потом я пальнул ему в голову из своего «витнивиль-хартфорда» с расстояния примерно десять футов, и его мозги разлетелись по камням рядом с осколками бутылочного стекла, и от четверых охранников запруды осталась ровно половина.

Алика выстрелила снова, но промазала — писклявый парень оказался на диво шустрым, он быстро сообразил диспозицию, перекатом кувырнулся вбок, пропал из поля зрения, сбил прицел и рванул, наконец, из кобуры свой «кольт».

Я повел стволом в его сторону, одновременно отслеживая четвертого, последнего — у этого за спиной был новехонький двуствольный «ремингтон» двенадцатого калибра, да только парень уже не думал о сопротивлении — он улепетывал вверх по склону, в сторону дороги, только пятки сверкали. Не слишком благородно, но вполне объяснимо — в ситуации вроде этой своя рубашка оказывается настолько ближе к телу, что вплавляется в него по самый эпидермис.

Я взвел курок и выцелил на колышущемся травяном ковре дерганую светлую фигурку. Метров тридцать уже, и дистанция быстро увеличивается. Правду говорят, что навыки стрельбы по бегущим людям появляются только при стрельбе по бегущим людям. А у меня таким навыкам взяться пока что неоткуда.

Выстрел. Мимо. Взвести курок. Выстрел. Мимо. Алика разрядила винтовку, но опять промахнулась. Чертовщина! Еще немного, и он взберется на гребень, перевалит через него и скроется из виду. Это, может, и не похоронит наши планы, но определенно осложнит их.

Взвести курок.

Сбоку снова грохнуло «ружье Генри», и темная на фоне неба, почти убежавшая от смерти фигура замерла, ломаясь в коленях и медленно заваливаясь назад. Готов парень. А все потому, что никогда нельзя отступать — сверхъестественные силы, как мне кажется, считают это дурным тоном. Взгляните, например, на меня: до сих пор я шел только вперед. Не всегда понимая зачем и для чего, оступаясь и оставляя за собой темно-красный след запекшейся крови, но ведь шел же. Пока это окупалось.

Я перевел взгляд на Алику и едва не закричал: она стояла на одном колене, все еще прижимая к щеке курящийся белым прозрачным дымом ствол винтовки, вот только из травы за ее спиной уже медленно поднимался ухмыляющийся темным, словно окровавленными, губами силуэт. В руке у писклявого был крепко зажат «флотский кольт» образца 1851 года, напряженное и испуганное выражение лица сменилось зловещей радостью.

Обернуться Алика не успевала, никак. Да она, возможно, и не подозревала об опасности, о своей смерти, принявшей на этот раз облик низкорослого худощавого мужчины с гнилыми зубами и редеющими волосами, слипшимися на лбу. Она ничего об этом не знала.

Тогда я просто плавно потянул спусковой крючок и выстрелил от бедра.