Дон Хуан

— Не хочу, потому что вы уже и сами это знаете. Дон Хуан не способен сделать своих возлюбленных любовницами. Не смотрите на меня так. Сколько раз вам доводилось читать о его импотенции… А объясняется все очень просто: он родился в Севилье в 1599 году, то есть почти триста семьдесят лет назад. Надеюсь, вы понимаете, — продолжал Лепорелло, — Дон Хуан отнюдь не всегда вел себя таким образом. В былые времена ни одна женщина не могла бы обвинить его в мужской несостоятельности. Его действительно называли Обманщиком, но совершенно по другой причине, собственно, тогда он и не был, как нынче, настоящим Обманщиком, прозвище возвещало скорее будущие подвиги. И не могу не добавить: никогда его особый и совершеннейший способ любви не достигал таких вершин, как нынче. Да, сегодня Дон Хуан достиг совершенства в искусстве сделать женщину счастливой, беда в том, что неизбежно наступает некий момент, когда счастье требует еще и плотского воплощения, чего, к счастью, Дон Хуан дать не может… — Он запнулся и изобразил руками нечто двусмысленное… скажем, из-за своего почтенного возраста. Но будь он в силе, женщины этого не выдержали бы. — Он снова замолк и повторил прежний жест. — Человеческая природа, друг мой, устанавливает пределы степени или накалу наслаждения, и то наслаждение, которое мог бы дать женщинам мой хозяин, стало бы для них гибельно. Но они-то этого не ведают, они жаждут полноты… И вот в миг высшего взлета их желаний мой хозяин, как тореро, ловко делает обманный взмах плащом и… бык проносится мимо, хотя иногда и задевает тореро рогом… тогда приходится тащить его в больницу. — Он вкрадчиво засмеялся. — Что я только что и сделал. Оставил его на руках Марианы и под присмотром доктора Паскали. — Он помолчал и добавил: — Мой хозяин ведет себя безрассудно. Вечно впутывается во всякие истории, но о практических последствиях не задумывается. Теперь я должен срочно добыть денег, а где, скажите на милость, их взять? Только в казино… Эх, не миновать греха — придется жульничать… Хотите пойти со мной?

9

Я проводил его до дверей казино и уже успел откланяться, когда Лепорелло вдруг окликнул меня.

— Вам теперь нечем будет заняться. Если останетесь в одиночестве, увязнете в мыслях, и заснуть они вам не дадут. Мой вам совет: примите вещи такими, как они есть, и, главное, не ищите всему объяснений. Так поступают благоразумные люди, хотя вы, на беду, к их числу не относитесь. Но я все-таки хотел бы вам помочь, я тут пораскинул мозгами… — Он сделал паузу. — У вас есть в Париже подружки?

— Нет.

— Ужасная ошибка! Ведь для чего нужны женщины? Чтобы помочь человеку отдохнуть и забыться! Сегодня вам необходима женщина. — И, увидев мою улыбку, добавил: — Да я не о том! Можно по-разному нуждаться в женщине, и даже вполне целомудренно, хотя от такого варианта проку меньше всего. Но у вас сегодня особый случай. Вам надо перестать думать о себе, надо попытаться понять другого человека, чтобы помочь ему, а может, даже спасти. Скажем, помочь несчастной женщине, соблазнительно, знаете ли, несчастной… Я имею в виду Соню…

— Я с ней незнаком.

— Это к лучшему. Есть ситуации, когда незнакомый человек вызывает больше доверия, чем близкий друг. Отнесите-ка ей платок и пистолет. Вот адрес.

И тут он словно испарился. А я остался стоять на незнакомой мне, довольно мрачной парижской улице и в одной руке держал пакет, чье содержимое очень не понравилось бы полиции, в другой — бумажку с адресом. Окажись поблизости река, я наверняка бросил бы все это в воду и поскорее бежал бы прочь. Но реки, как на грех, не было, и я мечтал поскорее выбраться из этого неприветливого места, мечтал избавиться от пистолета. Я увидел такси, остановил его и назвал адрес Сони. Ехать пришлось долго. Жила она на тихой и просторной улице с элегантными домами, кажется, это был XVI округ. У тротуаров тут и там застыли дорогие машины. У подъезда Сониного дома стоял двухместный спортивный автомобиль красный с черным верхом.

— Да, это здесь, — подтвердил привратник. — Шестой этаж налево.

Он указал на лифт. Соня жила на последнем этаже. Я не сразу решился позвонить. Сердце мое бешено колотилось, и мне хотелось повернуть назад, не ввязываться в очередную авантюру. Но я вызвал в памяти образ Дон Кихота, а также вспомнил о пистолете, спрятанном в кармане пиджака. И нажал кнопку звонка.

— Вы из полиции? — спросила Соня слегка дрогнувшим голосом.

Но сначала мы несколько мгновений молча смотрели друг на друга.

— Нет. Я не из полиции.

— В таком случае…

— Я принес вам вот это.

Я протянул ей пакет. Она тотчас узнала пистолет.

— Где вы его взяли?

— Под софой. А платок — в машине.

— Как, и платок?

— Да.

Она провела ладонью по лбу.

— Спасибо.

Я хотел попрощаться. Она остановила меня.

— Подождите. А он?

— Он жив.

— Войдите, прошу вас.

Она распахнула дверь. Я еще колебался. Она повторила:

— Пожалуйста, войдите. Разве вы не понимаете… — Я вошел, она закрыла дверь и встала, прижавшись к ней спиной. — Я хочу знать…