Донбасс. Искалеченные судьбы

Я аккуратно сложил документы во внутренний карман и тоже улыбнулся.  Патрульный отошел по своим делам, проверять новых «внуков» дальше, а за моей спиной так же неожиданно, как исчез, снова появился мальчишка.

– Эй, дядька, ну ты где потерялся? Пошли, покажу, куда ехать.

Он довел меня до остановки и подробно объяснил, как добраться до нужного места. Сборочный пункт находился на другом берегу Дона, возле строящегося моста. Грохот от круглосуточного строительства разносился за километр. Я вспомнил другую такую же стройку, на другом конце страны, во Владивостоке. Мост на мыс Чуркин, через бухту Золотой рог построили у меня на глазах. Я жил в паре кварталов от него. Через час, хорошенько поплутав в незнакомом городе, я нашел нужный адрес. За металлическим забором, на берегу реки, стояла лодочная станция.

– Кого там хер принес, – раздался оглушительный рев по ту сторону калитки, в ответ на мой стук в нее. – Че надо?

– Здравствуйте, мне тут сорока на хвосте принесла, что здесь собираются внуки к бабушке в Донецк. Я тоже хочу проведать бабулю, ответил я спокойно.  – Пустите переночевать, а то так кушать хочется, что и попить негде.

– Это кто там такой умный? – раздался рев снова. – Стой там, сейчас открою.

Ко мне на встречу вышел седой здоровяк в камуфляже. Оценивающе осмотрел меня с ног до головы и сделал знак рукой, чтобы я зашел. Я схватил свои пожитки и не заставил себя приглашать дважды. Дверь с размахом хлопнула за моей спиной. Седой здоровяк, которого язык не повернется назвать дедушкой, громко выматерился:

–По голове себя хлопни, может, мозгов прибавится.

Во дворе станции, возле большого одноэтажного барака, было многолюдно. В тени летней беседки, за большим длинным столом, сидели люди. Они внимательно рассматривали меня, с интересом изучали.

– Документы есть? – спросил меня мужчина средних лет. Он вышел из второй, открытой настежь, двери барака и направился ко мне, спускаясь с высокого деревянного крыльца. Я протянул ему свой паспорт.

– И чего тебе в Казахстане не сидится, спросил он, увидев мой заграничный паспорт. – В героя поиграть решил или как? Там война идет, люди на самом деле погибают, автосохранения нет, как в компьютерной игре, не страшно?

Я ответил, что было бы страшно – не поехал бы, а я русский и не могу сидеть на месте, когда наших бьют. Что в Казахстане тоже полно русских людей, оставленных там, на произвол судьбы после распада СССР. И что я прекрасно понимаю ситуацию, сложившуюся на Донбассе. Поэтому приехал помочь, чем смогу, а в героя играть не собираюсь.

-В армии служил?, – спросил старший сборочного пункта.

– Да, служил в ВДВ, давно, правда, – ответил я.

Командир посмотрел на меня как-то неодобрительно. Потом вернул мне паспорт и приказал одному из бойцов показать место, где я буду спать.  Внутри барака располагалось несколько комнат, служивших спальными. Там в несколько рядов стояли кровати, одну из которых предоставили мне.  Комната уже была заселена. Когда я зашел внутрь, увидел несколько парней, развалившихся на кроватях. Я поздоровался, мне дружелюбно ответили.

– Все, пока располагайся, парни тебе все объяснят, пока живем тут, ждем коридора через ноль, – сказал командир.– Далеко от лагеря не отходить, всегда быть на связи. Отправка может быть в любой момент.

Я понятия не имел, через какой ноль какая оправка, но спрашивать не стал, подумав, со временем разберусь. В итоге на базе ополчения я провел три недели. Каждый день приходили новые люди. Приезжали со всей России и стран дальнего и ближнего зарубежья. Насмотрелся я за эти три недели многого. Однажды увидел испанца, который приехал работать инструктором, но поняв, что тут наемники не нужны, а нужны реально добровольцы, исчез в неизвестном направлении. А вот парень – переводчик, с которым он приехал, русский, остался. И служил какое-то время со мной в одном подразделении.  Среди ополченцев, которые уже принимали участие в боевых действиях, сложилась своеобразная традиция. Они любили вечерами, когда вся наша компания собиралась за общим столом, рассказывать о том, что ждет всех на Донбассе. Об обстрелах и авианалетах, об ударах «Градами» и прочих ужасах войны.  Рассказывали с толком, красочно, в подробностях. Слабонервные после этих  посиделок часто собирали вещи, и ехать отказывались.

Был такой случай, например, на моей памяти. Приехали два парня, недавно отслуживших срочную службу в Пскове, в парашютно-десантном полку. Посидели, послушали рассказы, задали вопросы, а на следующее утро, испарились. Даже вещи свои оставили в бараке. Над такими вояками никто не смеялся, наоборот, относились с пониманием. Пусть лучше сейчас трезво оценят свои возможности и откажутся от поездки, чем потом, уже в пылу сражений, преподнесут какие-либо неприятные сюрпризы. Насильно на войну никто никого не тянул. Все шли добровольно, по своим убеждениям.

Глава VI