Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта

Само собой, столкнулись со «зловещей прозой» и руководители молодой Донецкой республики, состояние экономики которой в начале 1918 года нельзя было назвать иначе как крахом, о чем говорилось и на IV съезде Советов, провозгласившим создание ДКР.

Уже к началу сентября 1917 г. около 100 тыс. шахтеров и 50 тыс. металлургов Донбасса были безработными (это при том, что еще в середине июня военный министр Временного правительства распорядился снять 20 тыс. солдат из числа бывших шахтеров с фронта и отправить их на рудники Донбасса в связи с нехваткой там рабочих рук). Однако уже к осени были закрыты 154 шахты бассейна. Для поддержания экономики в нормальном состоянии необходимо было обеспечивать ежемесячную добычу угля в районе 125 млн пудов, а Донбасс к концу года производил 85–87 млн. В итоге металлургические предприятия края получали примерно 60 % угля, необходимого для нормальной работы, а остальные отрасли (включая железнодорожный транспорт) — менее 20 %[457].

Еще в январе 1917 г. в Донбассе было добыто 123 млн пудов угля, а в декабре — уже 67 млн. То есть за один революционный год ежемесячная добыча угля упала почти в два раза! При этом катастрофически снизилась и производительность работы шахтеров. Если в начале 1916 г. один донецкий горняк в месяц добывал примерно 720–740 пудов угля, то к осени 1917 г. производительность его труда составляла 420–440 пудов. С учетом того, что доля донецкого угля в общем потреблении топлива в России составляла 50,7 % (остальное приходилось на нефть и дрова), можно себе представить, каким бедствием падение добычи угля оборачивалось для всего государства. К примеру, из — за отсутствия донецкого топлива в 1917 г. было закрыто 50 из 73 предприятий Петрограда. А к осени 1917 г. в Москве было запасено на зиму для отопления домов всего 10 тыс. пудов донецкого антрацита при норме 5,5 млн![458]

Значительное падение производства было зафиксировано и в металлургической отрасли края. Так, в октябре 1916 г. заводы Донбасса произвели 16,4 млн пудов чугуна, а в октябре 1917 г. — всего 9,6 млн. Из — за этого предприятия России в 1917 г. получали всего 35–39 % от потребности в металле. Металлургическое производство империи было отброшено к положению 1908 года. В октябре 1917 г. из 65 домен Юга России работали лишь 33 (со средней загрузкой в 65 %), 11 стояли «на парах», 10 бездействовали. Из 102 мартенов работали только 55. А в январе 1918 г. была остановлена работа трех металлургических заводов Юзово — Макеевского района, в Мариуполе же производительность заводов упала в два раза[459].

При этом на предприятиях Донецко-Криворожского бассейна росли неиспользованные запасы руды (по словам Цукублина на IV областном съезде, на предприятиях «образовался запас в 7 млн пудов, которые некуда девать») — в связи с отсутствием угля в стране начался транспортный коллапс. По данным того же Цукублина, пропускная способность железных дорог Юга России с 1916–го по 1917 год упала на 2 млрд пудов груза! «Количество больных вагонов и паровозов удвоилось, — заявил меньшевик, — методы использования путей ухудшились. Раньше (в 1916 г.) вагон возвращался в среднем через 4,5 дня, теперь — через 8–9… Паровозы и вагоны износились, паровозные бригады из — за низкой оплаты труда разбегаются». По данным профессора П. Фомина, количество функционирующих вагонов за 1917 год сократилось на 27 %. В результате падение транспортировки донецкого угля в 1917 г. по сравнению с предыдущим годом составило 327,5 млн. пудов. В январе же 1918 г. вывоз угля из Донбасса составил всего 30 млн пудов[460]

.

В связи с полной разрухой на транспорте начались значительные перебои со снабжением населения региона продовольствием и товарами народного потребления. Это заставило харьковскую прессу в декабре 1917 г. писать о начале мясного голода: «Продовольственный вопрос в Харькове с каждым днем делается все острее и острее: нет керосина, уменьшен хлебный паек, а теперь настает и уже настала очередь и за мясом»[461].

Нехватка продуктов питания привела к их значительному подорожанию. И все это — в условиях резкого обесценивания денег и в то же время дефицита денежных знаков. Буквально за несколько дней до провозглашения ДКР харьковская пресса лаконично сообщила: «Вследствие неполучения из Петрограда разменного капитала Харьковская контора Государственного Банка 20–го сего января закрыта». Все эти обстоятельства (начинавшийся голод, закрытие предприятий, невыплата зарплаты) привели к тому, что горняки начали «покидать шахты и уходить в деревни»[462].