Финансировались отряды по — разному. О реквизициях имущества для содержания Красной гвардии в Харькове до 1918 г. речь не шла — если «реквизиции» и происходили, то без ведома властей, для личных нужд самих бойцов, а не для отрядов. Как правило, Советы налагали на владельцев различных предприятий обязанность содержать ту или иную рабочую дружину, которая взамен должна была выполнять функции охраны предприятий. А на местах самодеятельность Советов пошла и дальше.
Так, Военно — революционный штаб Дружковки своим официальным постановлением обязал местный кинотеатр (в Дружковке его называли «биографом») «Аполло» поднять цены на билеты для содержания Красной гвардии: «Поднять плату за билеты при входе в биограф: на 1 место во время хода картин 10 копеек на билет, на остальные места по 5 копеек на билет… Полученная таким образом сумма должна передаваться Военно — революционному штабу спустя один день после картин или спектакля для зачисления на фонд Красной гвардии»[177]
. Шла ли эта сумма по назначению — это, конечно, большой вопрос.Набором и подготовкой Красной гвардии в Харькове занимался, помимо Руднева, еще один деятель будущей Донецко-Криворожской республики, ее нарком по военным делам Моисей Рухимович, успевший до этого послужить в царской армии. Он отвечал у большевиков за агитацию в 1–м саперном полку. С лета 1917 г. Руднев и Рухимович начали планомерную подготовку харьковских рабочих к военному делу с полноценными учениями и стрельбами под городом, а в октябре, накануне переворота, провели даже широкомасштабные маневры всех отрядов Красной гвардии[178]
.Работа штаба Красной гвардии началась в маленькой «комнатушечке» в Присутственных местах на Соборной площади (ныне — Университетская пл.), а затем, развернувшись, Руднев и Рухимович заняли целое здание Товарной биржи на пересечении Николаевской и Торговой площадей, выселив оттуда биржевиков (это здание было снесено в 1928 г.). Там штаб находился до момента эвакуации Донецко-Криворожской республики[179]
.СОРЕВНОВАНИЕ АГИТАТОРОВ
Солдаты 30–го полка сыграли значительную роль в обеспечении еще одного важного направления работы политической партии большевиков — агитационного. Спустя два года Артем вспоминал: «В тех местах, где были солдаты 30–го полка, — ни один хулиган не осмеливался поднять руку на большевиков или мешать им вести агитацию». В иных же местах, как следует из этого пассажа, у ленинцев случались серьезные проблемы. После июльских событий данные проблемы стали системными. Эрде, к примеру, вспоминал: «Участились случаи срыва народных собраний. На Павловской площади была попытка кулачной расправы с большевистским оратором, нашим другом С. И. Покко. Ему удалось благополучно уйти от самосуда только после того, как он показал толпе мандат члена Совета рабочих депутатов»[180]
.