Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта

Само собой, основали свой печатный орган и харьковские большевики, выпустившие уже через две недели после Февральской революции газету «Пролетарий» — первый номер вышел 23 марта 1917 г. О том, как выходила эта газета и кто ее делал, сохранились довольно подробные, а потому ценнейшие воспоминания ее сотрудника Давида Эрде (Райхштейна). Он вспоминает: «Редакция временно приютилась на частной квартире на Клочковской, 57, у А. Сурика (Емельянова) и В. Заборенко, членов нашей партии. В небольшой комнате с одним окном вместе с редакцией поместился Городской комитет партии». Затем редакция переехала на Кузнечную, 2, где была на положении «бедных родственников»: правление кооперативной организации, владевшее зданием, «чуть не каждую неделю переселяло нас из одной комнаты в другую, пока не загнало куда — то под самый чердак»[192]

.

Ответственным секретарем редакции был 25–летний студент — медик Александр Сурик — Емельянов (позже стал военным разведчиком, служил советским военным атташе в Турции, расстрелян в феврале 1938 г.). Фактическим издателем стал большевик с 12–летним стажем Сильвестр Покко, в апреле 1917 г. вернувшийся из ссылки и устроившийся работать на завод ВЭК. Судя по печальным показателям газеты, издатель из него оказался никудышный.

Газета выходила тиражом до 5 тысяч (лишь во времена июльского кризиса ее тираж одноразово подпрыгнул до 10 тысяч благодаря тому, что она печатала подробные описания событий в Петрограде от непосредственных организаторов беспорядков — питерских большевиков). Собственными материалами газета особенно не баловала читателя, довольствуясь в основном перепечатками центральных большевистских органов. В этой связи финансовыми показателями газета не блистала. Постоянно рос долг перед В. Шнебергом, владельцем типографии, в которой печаталась газета (располагалась на Рыбной улице — ныне Кооперативная). Эрде позже возмущался «странными» требованиями Шнеберга: он, видите ли, «требовал расплаты наличными и точно в срок». По мнению журналиста, условия большевистской газеты были несравнимы с основными конкурентами: «Это были спазмы, каких вовсе не знали меньшевики и эсеры. У них были деньги, жирные куши приверженцев, был широкий крут читателей — обывателей»[193].