Доннерджек

— Песни? — озадаченно переспросила Алиса, но, присмотревшись к происходящему повнимательнее, согласилась с Джеем. — Ты прав! Пение, а не мечи, является самым могучим оружием. Даже чудесные магниты не в силах остановить врага.

— В Непостижимых Полях нет музыки, — объяснил Джей, вспомнив все, что рассказывали ему Дьюби и Мизар. — Вот почему Властелин Ушедших так ее ценит, а мой отец решил прибегнуть к помощи песни, когда просил об услуге!

Он отдал приказ, чтобы все воины пели на поле боя — и пусть пострадает скорость атаки.

Результат сказался немедленно.

— Разрушением не следует отвечать на разрушение, — проговорил Джей, уверенный в том, что уловил суть происходящего. — Я сын Инженера — создателя Медного Бабуина, человека, программировавшего многие территории в Вирту и являющегося автором дворца, на который мы смотрим. Я был только наполовину прав, когда думал, что мы не можем прибегнуть к помощи живых воинов в войне против армии Смерти. Мне следовало сообразить: конечно, наших призраков убить нельзя, но и их противники бессмертны, поскольку созданы из отходов и мусора Вирту и подчиняются муару. Нам требуется созидательная мощь музыки, чтобы покончить с врагом, чтобы они, падая, больше не поднимались.

Алиса на мгновение смолкла — они с Драмом дуэтом исполняли «Восхитительную красотку». Детектив продолжал петь, у него оказался немного с хрипотцой приятный голос.

— Джей, какая-то сила продолжает пожирать наших воинов.

— В таком случае нужно отвоевать дворец, пока мы не остались одни и не охрипли окончательно. Жаль, что я незнаком с планом дворца. Идти к главному входу, по-моему, не совсем разумно. Может быть, Дьюби…

Тощая обезьянка петь не умела, но, поскольку она висела на хвосте, все четыре конечности у нее были свободны, и она осыпала неприятеля градом чудесных магнитов. Время от времени Дьюби откусывала кусочек от очередного снаряда, в результате ее темную шкурку усеивали яркие разноцветные точки, похожие на светящихся блох. — Мне очень жаль, Джей. Я тут не часто бывала. Приходила, чтобы доложить о том, как идут дела, но в основном присматривала за тобой.

С запястья Джея раздался голос Джона Д'Арси Доннерджека:

— Тут я в состоянии вам помочь, Джей. В мою память занесен подробный план дворца, включая несколько потайных ходов, секретных коридоров, замаскированных дверей и тому подобное. Джон внес их в проект, когда начал опасаться, что Танатос захочет сделать тебя своим пленником. Он спланировал твой побег.

— Отлично, — пропел Джей и расхохотался. — Думаю, он не рассердится, если мы ими воспользуемся, чтобы проникнуть внутрь, а не сбежать из дворца. Давай выкладывай.

Через некоторое время после начала большого сражения оглушительный грохот у дверей главного зала возобновился, только теперь казалось, что у него совсем иная-тональность.

— Антей в отчаянии, — сказал Транто. — На поле битвы силы Джея теснят его войско. Если он не ворвется сюда, все его усилия окажутся напрасными.

Танатос кивнул, легкая ткань капюшона заволновалась.

— Какая ирония — двери и стены, не пускающие сюда неприятеля, в определенном смысле являются его сводными братьями. Антей желает заполучить мой трон, утверждая, что имеет ко мне непосредственное отношение, а дворец обязан своей прочностью могуществу Террамы.

— Война братьев, — задумчиво проговорила Фекда. — Что может быть хуже?

Послышался грохот, что-то рухнуло, сломалось, а затем на лестнице раздались шаркающие, хлюпающие шаги.

— Идет, — сказал Танатос. — И в отличие от воинов Джея я петь не умею.

— Какая ж-ж-жалость, — прошипела Фекда, — я тож-ж-же.

— И я, — признался Транто. — Хотя у меня неплохо получается трубить.

Мизар тихонько скулил. Затем, взяв в зубы музыкальную шкатулку, он осторожно положил ее у ног своего господина. Танатос протянул белую руку и поднял шкатулку.

— Сомневаюсь, мой верный пес, что какая-нибудь песня победит дикого сына Террамы, но все равно благодарю тебя.

Внутренняя дверь не оказала неприятелю никакого сопротивления. Она с грохотом распахнулась, во все стороны полетели щепки и возмущенно застонали петли. На пороге стоял Антей — и не столько у него за спиной, сколько в его сопровождении появилась Террама.

Внешне Антей представлял собой нечто аморфное, всего лишь сгусток муара, смотреть на него не доставляло никакого удовольствия. Оказавшись в комнате, он начал меняться — четвероногое существо с бычьей головой теперь отдаленно напоминало человеческую фигуру. Голова и шея являлись единым целым, переходили в два широких плеча, могучие руки, приземистый торс и ноги. Определенных черт лица и волос у него не имелось. Более всего Антей походил на очертания тела водителя грузовика, нарисованные после автомобильной катастрофы мелом на асфальте.

Террама на сей раз предстала в виде полногрудой женщины с округлыми бедрами, одетой в плащ из роскошных изумрудных волос. Лицо цвета какао украшали розовые и зеленые тени. Объективно привлекательная, она вызывала у всех, кто на нее смотрел, лишь отвращение и ужас.