Донская армия в борьбе с большевиками

На одной из улиц штабную полусотню разведчиков, при которой было несколько офицеров связи, встретил священник с крестом, благословляя победителей. Его сынаофицера, вернувшегося с фронта из Галиции, где он пробыл почти два года и был четыре раза ранен, местные большевики убили в подвалах Чека, где он просидел раздетым две недели. Сразу от горя умерла его мать, жена священника. Чекисты арестовали священника, избили, но по настойчивой просьбе большого количества горожан выпустили с условием – в церкви не появляться. Местные железнодорожники спрятали, почти насильно, священника, и вовремя. Через некоторое время чекисты опять явились за ним ночью, но уже дома его не нашли. Их дальнейшие обыски и поиски остались безрезультатными. А батюшка был близко. Он даже видел, как его искали. Батюшка ушел вместе с корпусом и до конца похода был, по его просьбе, ездовым при команде связи.

В то же время приключился немалый курьез. Разъезды и дозоры арьергарда донесли, что по пятам корпуса движется какая-то часть на подводах. Две сотни казаков преградили дорогу, расположившись скрытно по ее бокам. Одна сотня пошла стороной так же скрытно навстречу предполагаемой пехоте противника на подводах (кстати, красная пехота любила кататься на подводах). Выйдя из оврага в перелесок, от дороги примерно в 400 шагах, сотник П-н (Володя) и находившийся при его сотне, как офицер связи от Добровольческой армии, корнет Кобыщанов (Петя)[280] залезли на дерево, стали рассматривать в бинокли появившийся обоз и были несколько удивлены, о чем сразу друг с другом поделились, что на каждом возу было только по одной или две фигуры, на них, или около, не видно винтовок, незаметно нигде блеска штыков, нет обычного для пехоты бокового охранения, как не было такового и далеко впереди обоза… Подвод было около сотни. Что за оказия? А вдруг пехота есть, да еще с готовыми для отражения любой атаки пулеметами? Такие случаи-ловушки были.

Подозревая все же укрытую в возах пехоту, сотник решил атаковать, но не открывая огня прямо по возам. Выбрав наиболее удобное направление для атаки лавой, пропустив вперед почти всю линию возов, сотня после нескольких очередей из четырех ручных пулеметов Льюиса поверх обоза, обнажив шашки, с гиком понеслась лавой на обоз.

Сразу же казаки были немало ошеломлены. Все ездовые попадали на дно своих повозок, лошаденки потрусили рысью, а некоторые и галопом, куда-нибудь и как-нибудь, в сторону зарослей, свернув с дороги, попадая даже в придорожные канавы, одновременно послышались женские крики и причитания. Конфуз был порядочный. Шашки в ножны – и вместо обычной работы завершения всякой удалой атаки казаки стали ловить бегающих лошадей, вытаскивать застрявшие повозки, восстанавливать порядок и, как умели, успокаивать плачущих, причитающих женщин. Во всем обозе не было ни одного мужчины.

Выяснилось, что все они из дальних деревень окрестности, которые казачий корпус прошел мимо. При раздаче казаками захваченной у большевиков добычи они, естественно, не присутствовали, а посему ничего и не получили. О щедрости казачьей они прослышали и вот снарядили обоз от нескольких деревень, двигаясь все время сзади в ожидании очередной победы над босяками-большевиками и, конечно, надеясь кое-что получить из захваченного добра, причем все в один голос просили побольше соли и… сапог. Об этом эпизоде рассказывали многие участники этой «лихой» атаки после окончания похода.

После занятия Козлова возы были наполнены дополна, скупости места не было. С веселым и довольным видом отважные искательницы соли и… сапог, отблагодарив казаков, как полагается, погнали своих сивок в обратном направлении. Кстати, на вопросы, почему не подались в столь дальний и опасный по времени поход мужики, а пустили женщин, бабы, смеясь, говорили, что мужики им самим нужны дома, а пустить их, так комиссары живо их в эту самую Красную армию заберут, а дома их не найдут ни белые, ни красные, так как они все время в бегах и от тех и от других. Казаки шутили: «Вот мы вас вместо мужиков замобилизуем к себе в корпус…» Женщины-обозницы не отставали и тоже лихо отвечали: «Ну что ж, опосля походу вернемся до своих изб с казачатами, и на том спасибо, красавцы, все прибыль деревне…»

При выходе из Козлова был получен приказ из штаба армии – повернуть на юг и двигаться на соединение с армией для решения других возникших задач. Двигаться ускоренным маршем. Приказ был встречен офицерами без всякого восторга, не были довольны и казаки. Впереди были заманчивые перспективы, погром красных тылов, что не может не отразиться на их фронте и боеспособности и моральной устойчивости армии. Несмотря на какое-то количество потерь в боях убитыми и ранеными, корпус в личном составе увеличивался за счет большого притока добровольцев.