Донжуанский список Пушкина

Так чем же привлекла и поразила Пушкина Наталья Гончарова? Тем, считаем, что представляла собой воплощение его идеала. В юном расцветающем существе поэт увидел всех тех женщин, которые когда-то потрясли его воображение. Потрясли на всю жизнь. Поисками ускользающего видения он и был занят все эти годы. И вдруг – ослепительная вспышка – она! Тот же высокий рост, необыкновенная стройность, та же холоднокровность и царственность осанки, и – потрясающе прекрасное лицо, как редкой красоты цветок. И та же недосягаемость – ей 16 лет, она невинна, как младенец. Это Наталья Николаевна Гончарова в 1828 году. Но постепенно Пушкин вдруг начинает осознавать, что барьер недосягаемости может быть уничтожен. Идеал начинает стремительно приближаться. Отсюда и восприятие своей избранницы в образе столь любимой мастерами Возрождения Мадонны с ее спокойствием, простотой, величием, чистотой, душевной ясностью.

Современники Пушкина не раз отмечали, что поэт любил слово «мадонна».

В его будущей жене – Наталье Гончаровой – отчетливо проступают черты Мадонны: простота и торжественность, нежная женственность и царственное величие. Ее прекрасное лицо овеяно затаенной печалью, но в то же время остается спокойным и ясным.

«Это очень молодая и очень красивая особа, тонкая, стройная, высокая, – лицо Мадонны, чрезвычайно бледное, с кротким, застенчивым и меланхолическим выражением, – глаза зеленовато-карие, светлые и прозрачные, – взгляд не то чтобы косящий, но неопределенный, тонкие черты, красивые черные волосы…

Она очень красива, и во всем ее облике есть что-то поэтическое – ее стан великолепен, черты лица правильны, рот изящен и взгляд, хотя и неопределенный, красив, в ее лице есть что-то кроткое и утонченное…

Поэтическая красота госпожи Пушкиной проникает до самого моего сердца. Есть что-то воздушное и трогательное во всем ее облике… невозможно ни быть прекраснее, ни иметь более поэтическую внешность… Это образ, перед которым можно оставаться часами, как перед совершеннейшим созданием творца»³²

– так писала о жене Пушкина Д.Ф.Фикельмон. Наталья Гончарова-Пушкина, по ее искреннему мнению, обладательница «небесной и несравненной» красоты. Не каждая женщина была способна искренне оценить красоту другой. Долли Фикельмон могла.

В.Соллогуб восторженно пишет о Наталье Николаевне: «…Никогда не видывал женщины, которая соединяла в себе такую законченность классически правильных черт и стана. Ростом высокая, с баснословно тонкой тальей, при роскошно развитых плечах и груди, ее маленькая головка, как лилия на стебле, колыхалась и грациозно поворачивалась на тонкой шее; такого красивого и правильного профиля я не видел никогда более, а кожа, зубы, уши! Да, это была настоящая красавица, и недаром все остальные, даже из самых прелестных женщин, меркли как-то при ее появлении… ее лучезарная красота рядом с этим магическим именем всем кружила головы»³² .

И мужчины, и женщины – все были единодушны в признании ошеломляющей красоты пушкинской избранницы.

Пушкин искал в жизни свой идеал и нашел его. «Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее едва начинали замечать в свете. Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение, ваш ответ, при всей его неопределенности, на мгновение меня свел с ума; в ту же ночь я уехал в армию; вы спросите меня – зачем? Клянусь вам, не знаю, но какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы…»³⁴

– писал Пушкин матери Натальи Николаевны. Теперь он не сдается при первом отказе в руке любимой, как это было с Софьей Пушкиной и Анной Олениной. Он отчаянно бьется за то, чтобы стать ее мужем. Он предчувствует, что не может жить без этого прекрасного юного существа, в котором видит воплощение своего идеала:

Я утром должен быть уверен,Что с вами днем увижусь я.

Не удивительно, что Пушкин писал своей жене: «Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив»³⁵

.

«Жена моя прелесть, и чем доле я с ней живу, тем более люблю это чистое, доброе создание»³⁶, – признавался Пушкин. Обращаясь к своему идеалу, Наталье Гончаровой, Пушкин пишет: «Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете – а душу твою люблю еще более твоего лица»³⁷.

¹ Скорее всего, на наш взгляд, ею могла быть Наталья Кочубей, первая любовь Пушкина до 1815 г. Современник поэта барон Корф, учившийся с Пушкиным в Лицее, считал, что едва ли не она (а не Бакунина) была «первым предметом любви Пушкина». (Корф М. Записка о Пушкине // Русская старина. 1899, август).