Допетровская Русь

К бедствиям войны присоединялись бедствия голода и мора. Никогда, кажется, Русская земля так не страдала от голода и болезней, как в XIV и XV веках. Года не проходило без того, чтобы не стряслось какое-нибудь несчастье: то «крылатый червь», саранча, налетит с востока, «пояст деревья» и весь хлеб, настанет голод, и множество людей «скончает живот свой»; то болезнь тяжкая пройдет по всей земле и унесет столько народу, что некому становится убирать хлеб, и нивы стоят нетронутые, пока их не покроет снегом холодная зима с неслыханными лютыми морозами; то вдруг пройдут полосой лесные и болотные пожары; «земля и лес горели, – рассказывает летопись, – дым стлался по воздуху, с трудом можно было видеть друг друга, от дыму умирали рыба и птица; рыба после того пахла дымом два года»… Страшные жары сжигали хлеба и траву, ранние морозы губили жатву, обещавшую урожай. Десятками лет тянулись неурожайные годы. «Была сильная скорбь в людях, – пишет новгородский летописец, – только и слышно было, что плач да рыдание по улицам и на торгу; многие от голода падали мертвые, дети перед родителями, родители перед детьми, многие бежали в чужие страны, ради хлеба отдавались в рабство».

Бедственные времена сеяли уныние и скорбь в людях. Одни ожесточались духом и сердцем, и кто был из таких посильнее, те давили более слабых, вымогая с них себе кусок хлеба; те, кто послабее, искали спасения в хитрости, коварстве, никто не верил друг другу, и каждый думал только о себе. Другие, немногие, болевшие душой о правде и мире, теряли всякую надежду сохранить в душе все доброе, живя среди такого зла, и бежали из мира, бежали от людей, скрывались в леса, пустыни, жили в строгом одиночестве, отрекаясь от всех внешних благ и удобств «многомятежного и злобного мира сего», предаваясь посту, молитве, подавлению в себе всех житейских страстей.

Убежищем для таких людей были монастыри, которых в то время возникло много. По всей стране основывались новые монастыри, наполнялись старые. В XIII и XIV веках на северо-востоке Руси монастырей считается вдвое больше, чем их было в первые два века христианства в южной и новгородской Руси. Там насчитывалось около 90 монастырей; в XIV и половине XV века их открылось в великорусской стране до 150. В XVI возникает еще около 100 монастырей, а в XVII – 220. По описи монастырей, сделанной в половине ХVIII века, числилось в России 966 монастырей.

Монастыри по своему происхождению были разные. Одни ютились вблизи больших городов, созидались усердием архиереев, князей, бояр, которые обстраивали эти монастыри и содержали их. Среди князей удельных времен считалась необходимым условием благоустроения княжества и стольного города постройка в нем собора и монастыря. Такие подгородные монастыри, проживая на виду у всех, завися от благодетелей, поддерживали постоянную связь и общение с миром, и потому их называли мирскими. Другие монастыри возникали из хижин и келий людей, удалявшихся от мира в тихую пустыню в поисках духовного подвига и молитвы.

Привыкнув издавна хранить в церквах и монастырях, в их крепких подвалах и хорах, за осененными крестом вратами, свое нажитое добрым трудом имущество, тогдашние люди и сокровища своей души, которым не было места в жизни среди людей, искали уберечь и сохранить за монастырской стеной.

Спасаясь от тягостей и раздоров жизни в миру, стремясь устроить мирное, братское житие, лучшие тогдашние люди любили повторять слова псалмопевца: «Се что добро и что красно, еже жити братии вкупе». Мирную жизнь «вкупе» можно было найти только в монастыре. В этом убеждали тогдашнего человека примеры настоящего и прошлого. Так поучала вся тогдашняя литература.

Весь книжный запас того времени составляли богослужебные книги, описания жизни святых, сказания о страданиях мучеников, и книжный человек тех времен, прочитывая о подвигах святых, не мог не подчиняться желанию подражать им.

Люди невольно свыкались и сроднялись с мыслью, что лучшая жизнь – это иноческая, подвижническая жизнь, и незаметно для самих себя делались монахами задолго до пострижения.