Дорога беглецов (ЛП)

— Послушай, мы не обязаны это делать. Я не хотел совать нос в чужие дела. Я буду заниматься своими делами.

— Дело не в этом. — Она покраснела. — Я пыталась придумать какой-нибудь интересный вопрос, но, хоть убей, все, о чем я могу думать — это скучные вопросы. Не дави на меня.

Я усмехнулся.

— Тогда давай я задам первый. Откуда ты?

— Из Калифорнии — это короткий ответ.

— А длинный?

Лондин только откусила кусочек. Она подняла руку, продолжая жевать, а я не отрывал взгляда от ее профиля. Прошло много времени с тех пор, как я изучал женский профиль, и неудивительно, Лондин была прекрасна под любым углом.

У нее был слегка вздернутый кончик носа. Странно ли было думать, что у кого-то красивый лоб? У нее был изящный изгиб, не слишком большой и не плоский. С тех пор, как я видел ее раньше в гараже, она собрала свои длинные светлые волосы. Они был объемными на макушке и собраны в конский хвост, который ниспадал по центру ее плеч.

Она была, наверное, на семь или восемь дюймов ниже моего роста в шесть футов и три дюйма (прим. ред.: примерно 191 см.). Она была худощавой, но в ее теле чувствовалась сила, особенно в ее подтянутых ногах. Черт возьми, у нее были ноги, которые невозможно было не заметить. После глаз, они были моей любимой частью ее тела.

Она сглотнула и вытерла салфеткой свои мягкие, податливые губы.

— Ты слышал о Темекьюле?

— Нет.

— Это примерно в полутора часах езды к юго-востоку от Лос-Анджелеса. Отличная погода, что само по себе неплохо, учитывая, где я жила. Когда мне было шестнадцать, я убежала из дома.

У меня отвисла челюсть.

— Шестнадцать?

— Шестнадцать, — повторила она.

— Могу я спросить, почему?

— Мои родители больше интересовались наркотиками, чем своей дочерью. — Она вздохнула. — Я не придавала этому значения, когда была маленькой. Разве это не безумие? Я была простым ребенком и думала, что у всех родители были под кайфом двадцать четыре часа в сутки.

Это не было безумием, но это было печально. Сбежала из дома? Она не казалась достаточно суровой, чтобы жить на улице. Она казалась слишком утонченной и деликатной.

— Довольно скоро я поняла, что это ненормально. Я научилась заботиться о себе. И когда все стало совсем плохо, я решила, что оставаться там не стоит.

В шестнадцать лет. Это было непостижимо.

— Куда ты поехала?

— Вообще-то, я осталась в Темекьюле. Уходя из дома, я не имела никакого плана. Я была сумасшедшим подростком и просто… ушла. В тот момент у меня не было развито рациональное мышление.

Да. Потому что ей было шестнадцать.

— Я могу это понять.

— В общем, я ушла с рюкзаком, набитым одеждой, и небольшим количеством наличных, которые украла у родителей. Я собиралась отправиться в Лос-Анджелес пешком.

— Что заставило тебя остаться?

— Я встретила подругу. Она и по сей день моя лучшая подруга, и в то время жила с двумя другими детьми на свалке за городом.

— На свалке?

Лондин кивнула.

— Да. Эта свалка стала моим домом на два года. В конце концов, мы жили там вшестером. Этот «Кадиллак»? Вот где я жила. Спала на заднем сиденье.

Все, что я мог, это моргать с открытым ртом.

Неудивительно, почему ее так волновала эта машиной.

— А твои родители когда-нибудь…

— Нет, они так и не нашли меня. Не знаю, искали ли они вообще. Насколько я знаю, они не заявляли о моем исчезновении и не обращались в полицию. Они просто отпустили меня.

Я стиснул зубы, и ярость вскипела в моей крови. Куски дерьма.

— Не злись из-за меня, — поддразнила Лондин, толкнув меня локтем. — Мы не были совсем без присмотра взрослых. Там был мужчина, который управлял свалкой и присматривал за нами. Это была его собственность, и Лу разрешил нам там жить. Он разрешил нам пользоваться ванной и душем в своем гараже. Если мы заболевали, он приносил нам лекарства.

Я удивленно уставился на нее.

— Он не сообщил об этом в полицию?

— Он знал, что, если приедут копы, мы уйдем. И нам всем было лучше оставаться на свалке, чем возвращаться в тот ад, откуда мы пришли. Он не выгнал нас, и это было больше, чем кто-либо из взрослых в моей жизни делал для меня раньше.

— Приемная семья?

Она фыркнула.

— Я не собиралась в приемную семью, и никто не смог бы меня заставить.

— Значит, ты прожила в машине два года.

— Именно. — На ее губах заиграла легкая улыбка.

Она говорила об этом месте так, словно провела обычное, счастливое и благословенное детство на свалке. В шестнадцать лет. Это не было волшебством, но, глядя на ее лицо, можно было подумать, что так оно и есть.

Я покачал головой.

— Я… я даже не знаю, что сказать.

— Я знаю, это звучит безумно. Но ты должен понять, впервые в моей жизни у меня были люди, которые заботились обо мне. Мы, шестеро детей и Лу, были семьей. Мы заботились друг о друге. Заботились о том, чтобы у всех нас была еда и одежда.

— Как ты зарабатывала деньги? И что насчет учебы?

— Школа была забыта. Но мы все работали. В качестве адреса указывали свалку. Мы использовали имена друг друга, как имена наших родителей. Я работала официанткой в пиццерии.