Дорога через прошлое

Были и разгрузочные сюрпризы. Под трофей укладывается стандартная деревянная коробка. В ней – двухсотграммовая шашка взрывчатки, натяжной взрыватель и полметра шпагата. Сапер вкапывает эту ловушку и зацепляет шпагат так, чтобы при подъеме трофея натянувшийся шпагат сдернул чеку с взрывателя. Особенно сильно бумкнет, если в качестве трофея «брошен» ящик гранат. Четырнадцать «колотушек» и эта шашка. Впрочем, хватит и одной шашки. Большие заряды и всякие взрыватели замедленного действия – нам такие не попадались. Это для больших городов и надо готовить заранее, чтобы особняк, на который положит глаза наш штаб, заминировать и ждать подрыва. Нам рассказывали, что, например, в Новороссийске немцы специально не трогали памятник Ленину и большой дом рядом с ним. Мина же таилась в подвале дома и должна была рвануть позже, когда в городе восстановят электроснабжение и свет придет в этот дом. Тогда и он рухнет, и памятнику тоже хана. Не срослось. Но повторю, что мне с таким работать не приходилось. Подобными минами занимались явно специальные части. А мы – так, кошками сдернули брошенные ящики, двери проверили, немецкую импровизацию, если она была, сняли или подорвали. Деревней пользоваться можно.

Приходилось и другими взрывными работами заниматься. До Познани – больше подрывами тех мин, что обезвреживанию не подлежали, а вот там чего только не рвали. И капониры обороны рва глушили, и в казематах пробивали стенки зарядами. Потом начались бои в зданиях, и тоже такой работы хватало. Подтащили заряды к стене дома, пробили в ней пролом, ворвались и затем малыми зарядами килограмма в три пробивали стены, чтобы дальше прорваться, а если немцы сидят прочно и готовы умереть, но не уйти, то это желание, как последнее в их жизни, приходилось выполнять. Подтаскивали заряды помощнее, до 75 килограммов или даже больше, и подрывали. Дом частично обрушивался. До кого дошло – сдавался, до кого нет – дом с ними когда рвали, когда поджигали дальше.

Когда прорывались в цитадель, вот там уж рвать пришлось на славу. Чтобы обрушить стенку рва, заряд вышел больше тонны. Но это потом, там есть про что рассказать. И про чертовы стенки Карно, и про преодоления рвов, и про лазания на вал, и про мосты для пушек и танков через ров же. И про бетон, и про кирпич в ассортименте.

И другим инженерным работам обучали. В состав бригады входил легкий переправочный парк из фанерных лодок. Назывался он НЛП, почти как современная фишка по охмурению народа. Это были складные фанерные лодки на 25 человек каждая. Вот нас всех и обучали работать гребцами на них. Ну и разворачивать-сворачивать лодки тоже. Если нужно переправлять пехоту, то стрелки набивались в лодки, и мы их переправляли. Если требовалось перевозить что-то вроде пушек, то из лодок делались паромы, лодки состыковывались попарно или по три. Можно было сделать понтонный мост, соединив лодками и поставив настил поверх них, от берега до берега. Самый длинный его вариант растягивался на 135 метров, как мне помнится. Так что если река или ее рукав у́же, то строился мост. Нет – грузы и людей паромами возили.

Но мне как-то так везло, что задачи на разминирование-минирование наш взвод получал регулярно, а вот на переправы – почти нет. Хорошо ли это было, не знаю. Кому как нравится: регулярный риск, но относительно понемногу каждый раз, или огромный риск, но раз за операцию. Как нравится мне? Да ни так и ни эдак, поэтому – как прикажет начальство. А что бывает при минировании и разминировании – этого вволю нагляделся. Переправы и сам немножко испытал, да наслушался в госпитале про переправы на днепровские плацдармы. Раненые иногда говорили, что Днепр от крови краснел. Это явно поэтическое преувеличение, но смысл его понятен.

Ну и наше основное занятие – штурмовые действия. Тоже треть времени обучения и работа до поту. Обычную пехоту для использования в штурмовых группах минимум два раза прогоняли через учебные городки на похожей местности. Для нас такого было маловато. По рассказам ветеранов-первопроходцев, сначала их учили, как совершать первый бросок при штурме. То есть находилась какая-то важная позиция немцев, вроде Гнездиловской высоты (если не путаю название) под Смоленском, и штурмовики в кирасах дружно рвались вперед. Цепь в атаке проскакивала довольно далеко одним броском, что говорит о том, что немцы бывали в апофигее от такой атаки, а из-за кирас они падали не так часто, что добавляло апофигея стрелкам. Ту самую высоту они взяли за неполный час с минимальными потерями. И тактика работала, но только с самого начала.