Дорога длиною в жизнь

Как только Волгу сковало льдом, мы отправили Николку на левый берег. Трогательным было расставание с мальчиком, которого полюбила и усыновила дивизия. Мы готовились к наступлению, и, как ни просил Николка, оставить его при штабе я не мог. Из тылов дивизии нам сообщили, что портной и сапожник одели и обули мальчика как подобает юному гвардейцу с Баррикад, и начальник медслужбы увез Николку в Саратов, чтобы определить в детский дом.

Фамилию мальчика я запамятовал. В шутку мы величали его Николаем Николаевичем.

Сейчас Николаю Николаевичу за тридцать; возможно, он отзовется, прочитав эту книгу.

Гитлеровцы оборонялись с отчаянной решимостью. И дело здесь было не только в свойственной немецкому солдату приверженности к неукоснительному выполнению приказов командира.

Гитлеровские пропагандисты не жалели трудов, чтобы посеять в душах солдат 6-й немецкой армии, уже знавших об окружении, страх и надежду. Страх перед русским пленом и надежду на вызволение из сталинградского котла, обещанное самим фюрером. Вот почему только к исходу января сорок третьего года, когда фашистские солдаты своими глазами увидели агонию армии Паулюса, они повалили в плен и на нашем участке. А до этого мы полтора месяца вели тяжелые наступательные бои.

Наступление начал полк Печенюка и продвинулся всего на тридцать пятьдесят метров. Для нас тогда имели значение и эти отвоеванные метры. Однако достались они слишком дорогою ценой. Я приказал атаку прекратить.

Мы решили изменить тактику наступления и создали в каждой роте штурмовые группы, численность которых определял командир в зависимости от объекта атаки.

В каждом полку воссоздали на ящиках с песком копии местности и будущего объекта для штурма. Ничего особенного в этом не было. И все же нам удалось создать благоприятные условия для действий штурмовых групп, усыпив бдительность противника.

А добились этого, выработав у гитлеровцев условный рефлекс на определенный сигнал. Для этого послали на остров Зайцевский, где находились позиции наших артиллеристов и минометчиков, двух офицеров - артиллериста и связиста. Как только с командного пункта дивизии карманным фонарем подавали невидимый врагу сигнал, над островом взвивались три красные ракеты. Тотчас следовал десятиминутный огневой налет на правый берег.

Сначала противник огрызался огнем минометов. Но постепенно привык, что красные ракеты не предвещают атаки и служат только сигналом для артиллеристов. Чтобы избежать потерь, немецкие солдаты уходили во время огневого налета в укрытия. Показания очередного пленного подтвердили то, на что мы рассчитывали. Когда взлетают ваши ракеты, - заявил он, - мы уже знаем, что русские откроют огонь на десять минут. Артналет прекращается - и мы успеваем занять свои позиции.

Условный рефлекс действовал безотказно. Осталось только использовать его.

К рассвету 21 декабря наши полки были готовы к атаке. Над островом Зайцевский взвились три красные ракеты - сигнал для наступления. Под грохот артиллерийских батарей штурмовые группы пехотинцев внезапно ринулись вперед, захватили первые вражеские траншеи и, наращивая темп наступления, атаковали опорные пункты. Точный огонь наших артиллеристов вынудил гитлеровцев задержаться в укрытиях, и штурмовые группы приблизились к подвалам домов на Прибалтийской, Таймырской и других улицах. Немцы попытались контратаками восстановить положение, но было уже поздно.

Смело и искусно действовали штурмовые группы из батальона старшего лейтенанта А. А. Беребешкина. Им и предстояло захватить дом No 41 на Прибалтийской улице (на наших картах дома имели свою нумерацию) - самый крупный опорный пункт противника. Раньше в этом доме находился командный пункт 344-го полка, и Конозаленко знал, что с этого пункта оборона противника просматривается и простреливается до центральных ворот завода Баррикады. Вот почему так важно было овладеть домом No 41. Бойцам из батальона Беребешкина это удалось. Гитлеровцы бросили против батальона значительные силы, окружили дом, но Коноваленко повел в бой свой резерв, выручил окруженный батальон Беребешкина и продолжал наступление.

На главном направлении действовал полк майора Печешока. По условному сигналу навстречу штурмовым группам его полка наступали подразделения полка дивизии Горишного. Если бы этим полкам удалось срезать немецкий клин у основания, сплошной фронт между двумя дивизиями был бы восстановлен.

Под острием немецкого клина, в нишах крутого прибрежного оврага, находились четыре связиста Ролика. Связисты слышали приближавшуюся стрельбу и приготовились к бою. Но драться не пришлось. К Ролику почти одновременно прорвались автоматчики из дивизии Горишного и штурмовая группа лейтенанта Чулкова из полка Печенюка.