Дорога до Белой башни

Дориан болтал как заведённый, а у Аларика в голове тем временем шла напряжённая работа. Его сознание сострадательно покрутило пальцем у виска, стёрло из памяти события последних недель и нарисовало поверх них новую картину, куда отлично вписались все недомолвки, кое-чьи аристократические замашки и странно знакомое гордое лицо. А ведь он встречался с её отцом, королём Данатором, лет двадцать назад! Но разве можно было подумать… Аларик обругал идиотом сначала себя, потом Вала с Эринной — за скрытность. Помогло слабо.

Чтобы выиграть время, он наполнил бокалы вином и уселся в соседнее кресло, изобразив крайнюю степень утомления. Он медленно цедил вино, а сам пытался отыскать выход из сложившейся… хм… ситуации. Что же делать? Что?!

— Представляю, как ты намучился с этой изнеженной кривлякой, — деланно посочувствовал ему «кузен». — К тому же человечка, фи… Она хоть хорошенькая?

— Более чем, — улыбнулся Аларик, аккуратно пристроив свой бокал на столик. И ударил Дориана в лицо.

* * *

Пока закрытая карета увозила их с Валом куда-то в голубую даль, Эринна размышляла о сравнительном гостеприимстве некоторых кьяри. Взять, к примеру, хозяйку пансиона госпожу Бию и забравшую их оттуда особу — леди Ровену. Обе просто-таки лучатся гостеприимством. Но если в разговоре с госпожой Бией можно было расслабиться и даже — о чудо! — иногда вообще иногда забыть, что она не человек, то от сидящей напротив леди, несмотря на её медовые улыбки, исходила такая волна опасности, что горло перехватывало. Будь эта кьяри здесь одна, Эринна с Валом, пожалуй, рискнули бы попытаться сбежать, но в присутствии четверых всадников, сопровождавших карету, об этом нечего было и думать. Все всадники тоже были кьяри и подчинялись леди Ровене.

Судя по изменившемуся перестуку колёс и усилившейся тряске, из города они уже выехали. Леди Ровена, очень решительно предложившая им в гостинице своё гостеприимство, о местонахождении своего замка говорила очень туманно, отделываясь уклончивыми замечаниями об удобстве гостевых комнат, ожидающем их изысканном обществе и прекрасных видах на окрестности, которыми якобы невозможно налюбоваться.

Вместе с тем леди исподволь пыталась вызнать всё об их прошлых делах, планах и других возможных спутниках. Под взглядом цепких, тёмных, как вишни, глаз Эринна буквально чувствовала, как струйка чужой магии проникает в её сознание, пытаясь нащупать самые сокровенные секреты. Леди Ровена была почти красива, если бы тонкие черты её лица не портила некоторая хищность. Впрочем, красота там тоже присутствовала. Эринна прикрыла глаза и притворилась, что от дорожной тряски её клонит в сон. Мелодичный смех хозяйки кареты дал ей понять, что та все эти хитрости видит насквозь. Хуже всего, при этой даме Эринна с Валом не могли даже словом перемолвиться друг с другом, только украдкой молча переглядывались.

Через несколько часов этого выматывающего душу путешествия карета, наконец, остановилась, и сопровождавшие их всадники окружили её со всех сторон. Один из кавалеров, темноволосый кьяри с яркими, пронзительно синими глазами, галантно подал Эринне руку, сопроводив этот жест клыкастой улыбкой. Попробуй-ка откажись! Трое других сопровождающих ненавязчиво оттеснили её от Вала. Эринна вышла наружу и огляделась.

Вокруг них расстилалась долина с небольшими рощами и холмами, вдали виднелись крыши какого-то городка, ровные квадраты возделанных полей. А прямо перед ними отвесно вздымались острые серые скалы, вершины которых были скрыты туманом. Эринна едва успела подумать, не рассчитывают ли их похитители, что она будет карабкаться наверх по этим скалам на потеху всем присутствующим? Через минуту она получила ответ на свой невысказанный вопрос: двое кьяри притащили тяжёлый закрытый паланкин, обшитый изнутри мягкими роскошными тканями.

— Пришлось обзавестись этим приспособлением ради тех наших гостей, которые не умеют летать, — сказал ей синеглазый, продолжая удерживать её за руку.

Он откинул дверцу паланкина, приглашая её внутрь, и добавил, уже гораздо тише:

— Но если ты чем-то досадишь леди Ровене, я тебя научу. Правда, только вниз, — и он снова улыбнулся.

* * *

Обратная дорога до гостиницы, где он оставил Вала с Эринной, заняла у Аларика куда меньше времени. Он мчался стрелой, испытывая… беспокойство? Пожалуй, впервые за много лет он на собственной шкуре прочувствовал смысл фразы «сердце ныло от дурных предчувствий». Раньше факт наличия сердца для него означал только знание одной из уязвимых точек, в которую следует ударить, если хочешь закончить бой быстро. Файерс наверняка подивился бы такой «эмоциональной нестабильности», — усмехнулся Аларик. Плевать.