Дорога доблести

Руфо стоял неподвижно и кусал ногти, пока я разворачивался, потом взобрался на свое кресло и догнал меня. Мы ехали бок о бок, держась футах в пятидесяти от Стар. Наконец он произнес:

— Это самоубийство. Вы-то это понимаете?

— Нет, не понимаю!

— Ну, так постарайтесь понять!

— И именно поэтому тебе кажется затруднительным добавлять слово «сэр»?

— Милорд? — Руфо коротко хохотнул и сказал: — Возможно. В этой чепухе нет смысла, раз все равно едем умирать.

— Ты ошибаешься.

— В чем?

— «В чем, милорд», с твоего разрешения. Попробуй хотя бы попрактиковаться. И пусть так останется и дальше, даже если нам осталось прожить всего лишь тридцать минут. Поскольку я теперь намерен командовать, а не разыгрывать роль «чего изволите». И не хочу, чтоб у тебя остались хоть малейшие сомнения, когда начнется свалка, в том, кто тут хозяин. Иначе поворачивай лошадь, а я ее хлестну по заду, чтобы придать тебе первоначальное ускорение. Слышишь?

— Да, милорд Оскар. — Руфо добавил задумчиво: — Я знал, что вы босс, с той самой минуты, когда вернулся с фермы. Хоть и не понимаю, как вы этого добились. Милорд, я никогда не видел Ее такой растерянной. Могу ли я узнать…

— Нет, не можешь. Но разрешаю спросить у нее самой. Если ты сочтешь это благоразумным, конечно. А теперь расскажи мне об этом «самоубийстве» и не вздумай увиливать, что, мол, она не желает, чтобы ты давал мне советы. С этой минуты ты будешь давать мне советы всякий раз, когда я их буду спрашивать. Но если не спрошу — держи рот на замке.

— Слушаюсь, милорд. Так вот о перспективе самоубийства… Шансы тут рассчитать довольно трудно. Все зависит от того, насколько зол Дораль. Только это не будет поединок. Нас или забьют в ту самую минуту, когда мы высунем нос… или мы останемся целы до той минуты, пока не покинем его владения, — это в том случае, если он прикажет нам немедленно поворачиваться и убираться. — У Руфо было такое выражение лица, будто он решал труднейшую задачу. — Милорд, тут невозможно угадать. Полагаю, вы оскорбили Дораля так, как никто не оскорблял его за всю его долгую и небезгрешную жизнь. Ставлю девяносто против десяти, что через несколько минут после того, как мы свернем с дороги, из нас будет торчать больше стрел, чем из святого Себастьяна.

— А при чем же тут Стар? Она же ничего не сделала. И ты тоже. (И про себя добавил: и я тоже. Ну и страна!)

Руфо вздохнул.

— Милорд, сколько миров — столько и обычаев. Джоко вовсе не хочет навредить Стар. Она ему нравится. Он к Ней чудесно относится. Можно сказать, он даже любит Ее. Но если он убьет вас, он должен будет убить и Ее. Иначе, по его стандартам, это было бы не гуманно, а он высокоморальный человек, о чем здесь все широко осведомлены. Убьет он и меня, но я не в счет. Он обязан убить ее, хотя с этого начнется целая цепь событий, которые уничтожат самого Джоко, ибо его можно считать мертвецом с той минуты, как новость о смерти Стар разнесется по свету. Вопрос вот в чем — должен ли он убивать вас? Думаю, обязан, насколько я понимаю этот народ. Мне очень жаль… милорд.

Я переваривал сказанное.

— Тогда почему же ты здесь, Руфо?

— Милорд?

— Можешь на часок отбросить этих «милордов». Почему ты здесь? Если твоя оценка верна, то ни твоя шпага, ни твой лук в конечном счете ничего изменить не могут. Она дала тебе верный шанс остаться в стороне. Так что это? Гордость? Или ты влюблен в нее?

— О, боже! Конечно, нет. — Руфо был искренне шокирован. — Извините меня, — продолжал он, — вы застали меня врасплох. — Он подумал. — По двум причинам, я полагаю. Первая — если Джоко разрешит нам объясниться, то… Она ведь отличный оратор. Второе, — тут он глянул на меня, — я суеверен, надо признаться. Вы же — человек удачи, в чем я убедился. Поэтому мне хочется быть поближе к вам, даже если разум советует бежать. Вы можете в любой момент провалиться в выгребную яму, и все же…

— Чушь! Послушал бы ты историю моих злоключений!

— Ну, это в прошлом, я почти готов биться об заклад, что сейчас расклад совершенно иной. — Руфо замолчал.

— Оставайся здесь, — приказал я, ускорил ход «коня» и подъехал к Стар.

— Вот мой план, — сказал я ей. — Когда мы доберемся до места, ты и Руфо останетесь на дороге. Я поеду один.

Она испугалась.

— О, милорд! Нет!

— Да.

— Но…

— Стар, ты хочешь, чтобы я вернулся к тебе? Как твой рыцарь?

— Всем сердцем.

— Хорошо. Тогда поступай так, как я хочу.

Она долго молчала, потом ответила:

— Оскар…

— Что, Стар?

— Я поступлю, как ты прикажешь. Только разреши мне объяснить кое-что перед тем, как ты начнешь продумывать свою речь.

— Давай.

— В этом мире место путешествующей дамы — рядом с ее рыцарем. И именно там я и хочу находиться, мой Герой, даже в минуту гибели. Особенно в эту минуту. Но молю я тебя не из сентиментальности и не ради проформы. Зная то, что я знаю теперь, я могу с полной уверенностью предсказать, что ты будешь убит немедленно, а потом умрем я и Руфо — как только они нас догонят. А это произойдет быстро — наши «кони» слишком устали. С другой стороны, если отправлюсь я одна…

— Ни в коем случае!