Дорога к себе. Когда боги против...

— Но ведь главное не это? — словно не заметив тона, уточнил Свонг.

— Главное? — повторил Вацлав, бросив очередной взгляд в коридор.

Карин лишь стиснул зубы, даже не пытаясь понять, что могло твориться в душе человека, но продолжая бороться с тем, что корежило его самого.

Однажды ему удалось избежать нелегкого выбора — отец догадался, что за нежеланием сына начать дипломатическую службу стоит не только неистребимая тяга к звездам, но и внутреннее неприятие ситуации, когда приходится останавливаться на малом зле ради возможности избежать большего, и позволил стать пилотом. Только заметил, что там, где не примешь сам, заставит жизнь, вот только методы у нее будут иные.

Тогда Карин лишь поблагодарил за одно, постаравшись забыть про другое, но… прав оказался старший Йорг. Сценарий происходящих событий, который вырисовывался у него, требовал жертв. Одну он уже взял, но Карин догадывался, что та не будет последней.

Свонг едва заметно кивнул, словно мысленно соглашаясь с ним. Впрочем, скорее всего тот тоже сейчас принимал решения. Лора, Мария, Карин… Карин, Мария, Лора…

Усмехнулись они практически одновременно. Был у них когда-то разговор… Если невозможно расставить приоритеты, нужно отрабатывать по максимуму.

Трудно, но когда речь шла о живых…

Дваржек все еще думал, Карин предпочел ему не мешать, перескочив на воспоминания.

Элена встретила их одна — Максима вызвали в госпиталь сразу после взрывов в космопорту. К их появлению известий от него все еще не было. Сидела в малой гостиной, забравшись с ногами на диван и закутавшись в шаль. В темноте и… тишине.

Когда они ввалились — Лору и Зои пришлось нести на руках, настолько они вымотались, медленно поднялась, подошла к Марии, провела ладонью по лицу и… отступила в сторону, давая им возможности пройти в комнату.

Потом, ни словом не обмолвившись об отсутствии еще одной своей дочери, вместе с Вари Мареску уложила девочек, без малейших эмоций выслушала слегка подкорректированный рассказ Карина о последних событиях. О базе погранцов он не упомянул.

Наверное, так было легче. Пока слова не сказаны…

— Главное? — Дваржек вновь начал с вопроса. Продолжил, как только Карин посмотрел на него. — В медицинской части анкеты в графе «ментальная сопротивляемость», стояло значение не выше девяти.

— Средний и ниже среднего, — скривился Лаэрт. — А у того, который на Приам?

— Двенадцать…

— Запомнил? — вроде как удивился Свонг.

— Мои первые контракты на этой должности, — нахмурился Дваржек. Смутило его явно не прозвучавшее в вопросе Лаэрта недоверие, а собственное прошлое. — Проверял и перепроверял.

— У Марии тоже двенадцать, — вскользь заметил Карин, не рассчитывая, что Вацлав не учел и этого момента.

Оказался прав:

— Но у тех не было сестры, которой бы ранее интересовался жрец. Да и навигатором эр четвертого никто из них тоже не значился.

— Взрывы, беспорядки… Для простой провокации слишком сложно даже для самаринян, тут должна быть цель, чтобы оправдать подобный масштаб, — опять подал голос Свонг. — Считаешь, будут вывозить? — Обращался он к Дваржеку, но наблюдал за Карином.

— Нагло, но возможных вариантов немного, чтобы исключить и этот, — не стал спорить Вацлав и, словно на что-то решившись, вытащил из разъема комма слот. — Есть у меня приятель, местный журналист из тех, кого называют акулами. Оставил на хранение, попросив не совать нос, если не прижмет.

Что ж, Карин был с ним согласен…

Прижало.

* * *

Я все чаще вспоминала Штанмар. Сходства никакого, но ассоциации…

— Не спишь?

По настоянию Карина и Вацлава, которые были единодушны в этом вопросе, мы устроились в большой гостиной. Дваржек и Свонг перенесли в комнату еще один диван и тахту, сдвинув все это в ряд, чтобы места хватило всем.

— Думаю, — так же шепотом ответила я маме. Устроилась она между мной и Лорой. Госпожа Вари и Зои легли с другого края импровизированного ложа.

— Пойдем на кухню, — тут же попросила… приказала мама, не оставив шансов отказаться. Да и стоило ли? Все разговоры мы по настоянию мужчин оставили на «после отдыха», но я не сомневалась, что было основной причиной подобной заботы: они собирались сначала сами разобраться в происходящем. Насколько это было возможно.

Отвечать я не стала, осторожно выбралась из-под одеяла, опустив ноги, нащупала домашние туфли. На улице хоть и рассвело, но плотные шторы не пропускали свет внутрь. Поднявшись, направилась ко второй двери из гостиной — о ней никто кроме домочадцев не знал. Панели идеально подходили друг к другу, в сплошном рисунке тканных обоев не разберешь.

Спать мы легли одетыми — еще одно решение Карина, который без малейшего противодействия со стороны Вацлава или Лаэрта взял старшинство на себя. При других обстоятельствах я бы радовалась — мой будущий муж от ответственности не отказывался, но в этой ситуации добавляло ненужных сейчас мыслей. Об отце, Алине и… Лете, которых не было вместе с нами.

Едва слышимое дыхание мамы догнало меня уже у самой двери. Двигалась она совершенно бесшумно, зная свой дом, как саму себя.