Дорога к воде

Глава 1

Между кучами хлама и мусора обнаружилось перо — занесенное ветром, полинялое и довольно жалкое, но Блейк был благодарен и такому.

В последнее время ветер обленился, загулял и приносил все меньше подарков.

Солнце жарило землю и крыши машин, отбрасывало чернильные тени от камней и пекло голову. Было пыльно и душно. Чтобы добраться до пера, пришлось перелезть через проржавевший остов машины. Эмблема «Мерседеса» почти отвалилась и жалко свешивалась набок.

Раскаленный капот обжег ладонь, и Блейк помахал ею в воздухе.

Из разбитого лобового стекла торчали какие-то железные палки.

Они щерились в небо обломанными краями и хотели крови.

Блейк аккуратно перелез вперед, стараясь не зацепиться.

Пахло смазкой и машинным маслом.

Ветер налетел внезапно, подхватил перо и вывернул из рук.

— Ну не будь мудаком, — попросил у него Блейк и полез дальше. — Мне нужнее.

Ветер еще немного потрепал перо — просто показывая, что в любой момент мог забрать игрушку, и улетел выше в пронзительно-синее небо. Он летел в сторону едва различимой каменной гряды на горизонте.

Блейк тоже шел в горы — последний встреченный им родник говорил, что вода ушла туда.

Апокалипсис каждый переживал по-своему: люди сбивались в группки, машины ржавели там, где их бросили и скучали по временам, когда дороги еще были хороши.

А вода уходила в горы.

Блейк повертел перо перед глазами, посмотрел на просвет и отпустил с миром — оно оказалось мертвым.

— Не подошло? — спросил кто-то, и Блейк обернулся.

Кто-то сидел под поникшей вывеской «Подержанные авто Дейва», держал на коленях банку тушенки и старую потрепанную беретту и следил внимательно и цепко. Немного по-птичьи.

— Мертвое, — ответил ему Блейк.

— Бывает.

От кого-то по земле стелилась длинная-длинная рогатая тень. Она следила за Блейком огненными угольками глаз и оценивала по каким-то своим теневым параметрам.

Она была настоящей, а вот кто-то — просто оболочкой для нее — мешком, который она таскала с собой, чтобы было кому ее отбрасывать.

— Тушенку будешь? — спросила она, заставляя кого-то — свое тело — шевелить губами.

— Не откажусь, — ответил Блейк. — А воды нет?

— Воды давно нет. Почти вся ушла в горы.

— Да, я в курсе.

Блейк подошел, не обращая внимания на пистолет, достал из кармана и положил на землю круглый голыш со дна реки — в подарок месту и в благодарность за ночлег. Было время, он старался не делать этого на людях — чтобы казаться меньшим психом, но после апокалипсиса как-то забил. Стало меньше и людей, и их предрассудков.

В камне не было ничего особенного, но он пах водой.

Раскаленной свалке, изнывавшей от жары, это понравилось.

Кто-то отдал Блейку свою банку — почти полную — и полез в пыльный рюкзак за еще одной.

— Не жалко? — спросил у него Блейк.

— Это не моя.

Блейк глубоко вдохнул, зачерпнул пыльного горячего воздуха, примешал к нему немного музыки и пустоты и выдул на тушенку.

Решил, что не есть же так, совсем без приправы.

Тень жадно проследила за пустотой — наверное, и для нее это был деликатес — и недовольно заворчала.

— Могу поделиться, — сказала Блейк. — У меня друг недавно ушел. У меня много.

— Давай.

— Чашка есть?

Тень заползла в тело поглубже, кто-то пошевелил руками и достал чашку: эмалированную, грязно-желтую.

Блейк сцедил в нее пару горстей пустоты.

— Хорошая, — кто-то сделал первый глоток. Пустота протекла сквозь него, как в воронку, и впиталась в тень под ногами.

Тень довольно заурчала, разгорелась глазами.

— Я Саймон, — сказала она, старательно заставляя тело шевелить губами. И "кто-то«превратился в Саймона. С именами так случалось. Они легко превращали одни вещи в другие.

— Блейк, — ответил Блейк и вернулся к своей тушенке.

— А я думал, вас больше не осталось.

— Кого?

— Знающих.

— Я не знающий, — Блейк сунул в рот еще ложку, пожевал. — Так. Обычный долбоеб.

Музыки все-таки не хватало, и Блейк сыпанул горсть Джонни Кэша.

Тот отлично шел под пыльный жаркий апокалипсис.

— Ну и куда идешь, обычный долбоеб Блейк?

— За водой, в горы. Ты?

— Тоже в горы, — видимо, Саймон не считал нужным скрывать, — но не за водой.

Это не удивляло.

Теперь многие туда шли, целыми вереницами.

Такие как тень-Саймон особенно — после апокалипсиса им в мире не нравилось, и они возвращались к себе. Кто куда: тени в черноту, демоны в ад, ангелы в небо.

Дриады и русалки за водой.

— Не страшно одному? — спросил Саймон.

На самом деле Блейк был не один — за ним тащилась целая вереница мертвых, но они держались в стороне, своей компашкой, так что, наверное, не считались.

— Нет. Тебе?

— Мне моя шкура дорога.

Блейк скептически присмотрелся: шкура у Саймона была действительно неплохая — молодая, сильная, с льняными волосами и голубыми глазами. Совсем не теневая, если задуматься.

Глаза только казались слишком старыми.

— Хорошая, — похвалил Блейк.

— Не жалуюсь.