Дорога к замку

Солнце стояло высоко, в лучах, проникавших сквозь дверные щели, кружились пылинки.

Шум в доме стал сильнее. Послышался женский смех. Тадао только потом понял, кто это смеялся.

— Пойдём, что ли, — сказал дедушка.

— Куда?

— За зайцами.

— Правда?!

Тадао поспешно вскочил на ноги и бросился надевать сапоги.

— Идём скорей!

— А ты поел?

— А, ничего. А ты, дедушка?

— Я тоже ничего, — ответил дедушка.

Тадао снял со стены две пары снегоступов — большие и маленькие.

— Может, пойдёшь спросишься у мамы?

— Да ну. Не пойду.

— Ну, тогда в путь.

Дедушка подвязал соломенной верёвкой штанины и натянул на ноги резиновые сапоги. Потом достал из кармана жилета вязаные наушники, надел их, а поверх — чёрную меховую шапку. Нарезал кусачками проволоку, сложил обрезки в пучок и засунул его за пояс. Вложил в ножны из древесной коры топорик и повесил на плечо. Обухом топорика дедушка бил по голове пойманных зайцев.

Они вышли наружу. Дедушка, прищурив глаза, посмотрел на солнце, взял Тадао за руку, они вскарабкались на насыпь и вышли на широкую заснеженную дорогу. Перед тем как идти дальше, дедушка оглянулся на дом и зашагал прочь.

Они шли вдоль речки. Воды в ней стало ещё больше, чем утром, и течение убыстрилось. Бескрайние поля и горы вдали были покрыты снегом, смягчавшим очертания и приглушавшим краски.

Тадао нёс снегоступы на плече. Когда показалась водяная мельница, ему стало вдруг очень весело.

— Сколько сегодня наловим, а? — спросил он.

— Сколько наловим — все наши.

— Хорошо бы побольше, да, дедушка?

— Хорошо бы.

— Интересно, как там твои силки?

— Их все снегом засыпало.

— Ну и что, они же все равно целы.

— Дай бог, — сказал дедушка. — Хорошо, что я их по норам расставил.

— Ага.

Они прошли по бревенчатому мостику через речку мимо водяной мельницы. Колесо не работало, с водоспуска свисали длинные сосульки. Тадао подбежал и отломил самую большую. Дедушка подождал, пока он вернётся, и они пошли дальше.

— Здоровая, да? — сказал Тадао, держа сосульку за толстый конец.

— Ага. Если подняться по речке повыше, там и побольше найдутся.

— Да?

Тадао отшвырнул сосульку прочь. Блеснув на солнце, она вонзилась в снег.

Тадао шёл, задрав лицо кверху. Небо было ясным, в противоположном от солнца краю висел прозрачный месяц. У подножия горы, сверкая стёклами, поднимался по шоссе автобус с лыжниками.

Они все шагали вверх по течению. Когда снег стал доходить до колен, пришлось остановиться.

— Давай сюда снегоступы.

Тадао положил снегоступы на снег. Дедушка нагнулся, чтобы помочь ему справиться с завязками, но Тадао хотел сам.

— Так не пойдёт, сразу свалятся, — сказал дедушка и, присев на корточки, завязал верёвки наново, крепко.

Тадао попробовал пройти по снегу. Ноги увязали только до щиколоток — вполне можно было идти.

— Нормально, не проваливаюсь, — сказал Тадао.

— Ещё наст не растаял.

Чтобы снегоступы не цеплялись один за другой, приходилось шагать, широко расставляя ноги.

Домов уже не было видно. Дедушка и Тадао дошли до первой горы. Высоко над головами вытянулись криптомерии. Нижние ветки у всех деревьев были обрублены, и казалось, что стволы снизу подвязаны ярким, сияющим солнечным поясом.

Извилистая тропинка, протоптанная углежогами, тянулась к вершине горы.

Дедушка и Тадао сняли снегоступы, перевязали сапоги верёвками, чтобы не скользить, и стали подниматься по горной тропинке, впереди дедушка, следом Тадао. Топор постукивал на ходу в своих деревянных ножнах. Там, где на крутых склонах снег не мог удержаться, виднелась поросль мелкого бамбука. Тадао вспотел, ему стало жарко.

Вдали раздался ружейный выстрел, по горам прокатилось эхо.

— Кто это? — спросил Тадао.

— А кто его знает.

— Дедушка, а ты когда-нибудь стрелял из ружья?

— Угу.

— Правда?! И у тебя есть ружьё?

— Теперь нет.

— А когда было?

— Никогда. Мне его давали, — ответил дедушка. — Когда я ходил на войну, вот тогда мне и давали ружьё.

Тадао остановился.

— Ты стрелял в людей?

— Угу.

— А сколько застрелил?

— Много. Ну, пойдём же.

Дедушка стал карабкаться выше.

— Устал?

— Ага.

— Если не поторопимся, все зайцы разбегутся.

— Ага.

Между верхушками поредевших криптомерий показалось белесое солнце. Потом деревья кончились, и теперь гора просматривалась до самой вершины. За горой начинались холмы и лес, где они обычно охотились.

Тадао и дедушка спустились по пологому склону, занесённому снегом. Следов человеческих ног нигде не было видно.

— В лесу никого нет, — сказал Тадао, когда дедушка снова завязывал ему тесёмки на снегоступах.

— Сюда никто не ходит.

— А тот, с ружьём?

— Он сюда не придёт.

— Он зайцев из ружья стреляет, да?

— И лисиц.

— Хорошо, когда ружьё есть.

— Не нужно мне оно.

Дедушка стал завязывать свои снегоступы.

— Почему не нужно?

— А не нужно, и все.

— Да–а?

— Ну пошли.

— Ага. Дай проволоку понести.

Тадао взял связку проволоки и сунул её под мышку.

Оставляя две пары следов от снегоступов — большие и маленькие, — они, широко расставляя ноги, вошли в лес.

Солнечные лучи не проникали сквозь переплетение густых ветвей, но от снега в лесу все равно было светло. Повсюду лежали осыпавшиеся красные ягоды нандины.