Дорога мстителя

Когда печь нормально топилась, можно было отвлечься. Вытянувшись на скрипучей кровати, где лежал матрас, набитый свалявшимся в комки синтетическим пухом, а одеялом служил спальный мешок, Саша отдыхал и предавался воспоминаниям.

У деда на компьютере была игра, там по развалинам ходил чувак в бронированном самоходном костюме. Не та, где вид сверху, которая Сашке в семь лет казалась очень сложной, где он не понимал две трети шуток из диалогов. А такая же, только трёхмерная, более новая.

Только ни в той, ни в другой игрушке реализмом не пахло. Там всё, что находил герой в пустошах, годилось в пищу. Даже банки, которые целый век пролежали на жаре в пустыне. И все устройства в заброшенных городах работали как новые, хотя после Войны (там она тоже была) прошло лет на сто больше, чем в реальности.

Жаль, что в реальной жизни всё обстоит не так.

Консервированную еду не найти в мёртвых деревнях. Разве что в больших городах. Но какая это «еда»? Энтропии подвержено всё. От старых бич-пакетов, даже под завалами, осталась только труха. Банки давно вздулись и проржавели. Грызуны добрались до всего остального: крысы, мыши, полёвки и хомяки.

Они прогрызали даже толстую фольгу и пластмассу… будто умели читать и знали, что награда стоит усилий. Стеклянные банки роняли с полки, даже тяжёлые, и всё равно добирались до содержимого. Разве что металл некоторых банок им оказался не по зубам. Там, откуда люди ушли навсегда, у пищащей мелюзги были годы и десятки поколений на эту борьбу. И тонкие жестянки часто сдавались.

Крыс в Сибири было мало. Там, где климат теплее, их наверняка будет больше. Но Младший не боялся грызунов, даже больших.

Когда они жили в Прокопе, поисковики находили всякое. Обычно ценными находками хвастались, как рыбаки уловом. Но банки довоенных консервов таковыми не считались. Жрать такое решались или с большой голодухи, или на спор, если уж были совсем дурные. И для некоторых это плохо заканчивалось. В Прокопе такого не случалось. А вот в соседнем Новокузнецке, который официально городом не считался, но несколько «диких» семейств там жили до сих пор, случаи отравлений бывали.

Немногие продукты могли выдержать хранение сроком в полвека без специальных условий, то есть почти под открытым небом. В детстве Саша пробовал древний мёд, банку нашел кто-то из его друзей в подполе одного из домов в пригороде. Тот был тёмный, почти чёрный. Вкус он имел странный, но никто не умер. Хотя больше ложки никто есть не стал. Попадались и разноцветные карамельки. Но это мёд, сладости. Сахар – хороший консервант. А другие продукты, из белков и жиров, никто обычно не рисковал пробовать.

Найденные как-то раз шоколадки отдали свиньям. Хоть те и хранились герметично, всё равно были не просто покрыты налётом, а превратились в каменную гадость. Видимо, ненатуральные были. Хотя Пустырник возразил, что натуральные ещё раньше разложились бы на молекулы.

Возможно, питательная ценность в них оставалась. Но пробовать еду из городских подвалов – это даже не лотерея, а русская рулетка. А вот карамель, хоть и явно чудовищно изменилась, была съедобна – именно благодаря ей Младший знал вкус шоколада, кока-колы, ананаса, киви и многих других вещей. Хоть и говорили старшие, что это химический вкус, не настоящий.

Проблема была даже не в содержимом. Если оно было стерильно, то туда микробы попасть не могли и без воздуха не размножались. Проблема была в таре. Банки портились, металл ржавел. А если была царапина или вмятина – то ещё быстрее.

Причём говорили, что консервы, сделанные перед самой Войной, хранились не так долго, как произведённые в СССР. Вообще, судя по рассказам взрослых, которые сами родились много позже, СССР был чем-то вроде Эльдорадо. Про тогдашнее мороженое, например, легенды ходили.

Были ещё и специальные хранилища. Типа того же Ямантау. Стратегические резервы. Но их давно разграбили – причём не одиночки, а крупные постъядерные города, большие банды и протогосударства, типа той же Орды.

Да и Сибирская Держава, как говорят, в первые два десятилетия своего существования сильно поднялась за счёт того, что выгребла все эти хранилища на своей территории. Товарищ Богданов лично возглавлял такие экспедиции, и всё найденное объявлялось государственной собственностью. Это позволило, как говорил дед, не только сносно кормить население (даже скоту иногда доставались испорченные консервы), но и высвободить рабочие руки для промышленности и строительства. Сколько-то банок попало в Прокопу, всё-таки она форпостом была. Но к пятидесятым годам всё это давно было съедено или, если испортилось, – утилизировано.

Ещё дед говорил, что параноиков «выживальщиков», делающих запасы в подвалах, в России никогда не было столько, сколько в Америке. Очень редко попадались хорошие нычки в частных домах. Обычно только испортившиеся соленья и засахаренное варенье.

Вот поэтому Саша мог надеяться только на охоту, рыбалку и собирательство. Но зима – не самое подходящее время. Он, конечно, попытается ловить зайцев, ходить на речку. Но особо рассчитывать на это не стоит.