Дорога сильных. На пороге мира (СИ)

Жуть. Словно на бабку свою смотришь, Нинель Марковну, или… на саму себя. Как такое вообще возможно? Почему Эйя-хозяйка так на них похожа, если до того Марго подобного ей типажа тут не встречала?

У ног богини стояла чаша для жертвоприношения, и молочно-белый мрамор был испачкан красным по самые края. Будто кровь, пролитая давно, до сих пор не засохла, не поменяла свой цвет. Девушка отступила еще и уткнулась спиной в колонну. Охнула от неожиданности и замерла, прислушиваясь к эху. Акустика тут была невероятная. Все звуки и шорохи будто дробились, множась, взлетали вверх и возвращались обратно, накатывали волнами, почти физически ощутимые.

Марго развернулась к центру, обошла колонну, рельефную, обвитую каменными листьями и цветами вперемешку с лентами, испещренными письменами. Хлопнула в ладоши, взяла несколько нот. Соблазн был слишком велик, и она осторожно, придерживая юбку, замирая от страха и предвкушения, спустилась по ступеням. Шагнула в круг. И запела. Сначала робко, едва слышно, а после все более уверенно. Так, словно петь в древнем храме было делом привычным.

Ее голос то взлетал вверх, под высокие своды, то прятался шепотом по углам, шелестя, словно осенние листья. Гремел водой горной реки и вился трелью соловья, шипел углями костра под дождем и рычал раненым зверем.

Она пела и пела, горлом, кожей, нутром своим ощущая звуки. Сбивалась, перепрыгивала с одного на другое, будто торопясь наговорить миру этому все то, что сидело внутри, что волновало, что качало ее в своих объятиях. Старинные баллады и молитвы, песни на русском и испанском, на немецком и джерре. Тело дрожало, а за плечами будто крылья вырастали. Время застывало — и тут же летело птицей, и Марго хотелось схватить его, привязать к себе. И остаться — тут, так — пока не закончится… все. Время, силы, свет.

— Маргарита, нам пора.

На плечо опустилась ладонь, и девушка вздрогнула. Отпрянула, обернулась резко. Грен Лусар стоял близко, и в темных глазах его отражалась она — открытая, возбужденная, дрожащая от чистого восторга момента, который больше не повторится.

Она и забыла, что не одна тут.

— Да, — выдохнула девушка. — Да, конечно.

И пошла к отряду, уже готовому выступать. И когда они успели? Сколько же она провела там, в центре Храма Всех Богов, потерянная во времени и пространстве?

На пути ее встал Пашка. Схватил за руку, стиснул ладонь, и девушка подняла на него удивленный взгляд. Глаза парня, высокого, как джеррцы, но при этом очень худого, сияли таким восхищением, что она невольно залюбовалась.

— Рита, это просто великолепно! — восторженно заговорил он. — Ты видела, да? Видела? Идем, ты должна еще спеть.

Его ладонь была горяча, а хватка крепка, и девушка, будто завороженная, сделала пару шагов следом. Уперлась, опомнившись.

— Нам пора уходить, Паш. Время не ждет.

— Пару минут. Пожалуйста. Только проверим кое-что и все, я от тебя отстану.

Он смотрел так… жарко — как ученый на интересный материал, и Рита, усмехнувшись, отправилась обратно. Встала в круг, точно под шпилем, подняла на парня взгляд.

— И что дальше?

— Пой.

— Что?

— Что угодно.

Грен Лусар встал рядом с ним, на верхней ступеньке круга. Он никогда не противился инициативам Пашки, и Рита порой даже завидовала тому жадному вниманию, которое уделял маг парню. Умники, два сапога пара. Вот и сейчас, уставились одинаково внимательными взглядами, шепчутся, поглядывая то на нее, то на высокий свод, изрезанный цветными вставками.

Петь, значит? Что угодно? Она им радио, что ли?

И она, хищно оскалившись, затянула русские романсы, сладкие и тягуче-грустные. О любви, тоске, потерях и встречах. Удивленно моргнул Пашка, ухмыльнулась Линда, Витька показал большой палец.

«Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету…» летело над залом, стелилось, взмывало под потолок. Ахнула, широко распахнув глаза, Мия, Лера восхищенно-недоверчиво уставилась вверх, и маги один за другим зашушукались и застыли.

Марго перестроила взгляд, запрокинула голову и… запнулась на полуслове. В воздухе, падая с немыслимой высоты, кружилась золотая пыль силы. Сплеталась в вихри, повинуясь вибрациям ее голоса, дрожала и падала вниз, оседая искорками на волосах и одежде.

— Это же… магия, — прошептала Сонечка, расправляя плечи и подставляя лицо под нежданное золото, — но как?.. почему?

Маргарита вздохнула, прекрасно ее понимая. Тут, в темных землях, было пусто и глухо, и они, привыкшие в деревне к незримой подпитке энергией, здесь задыхались, будто заперты оказались в душной маленькой комнате.

А сейчас, наконец, вдохнули полной грудью.

— Я не знаю, — откликнулась Рита.

И запела вновь.

Линда