Дорога сильных. На пороге мира

Рабыня грена Лусара, которую он не раз и не два утаскивал на сеновал или в сарай, или по-простому зажимал у поленницы, и целовал жадно, и задирал юбку до бедер, рискуя нарваться на кого угодно — от малышни до магов.

Имперская ведьма, что отравила весь лагерь, погрузив его в сон. А потом воткнула ему нож в спину.

Женщина, которая спасла его от неминуемой расправы. Возможно, лишь оттянула его муки, и все же — подарила лишние часы жизни. И надежду.

Нет, он понимал, что все посулы и обещания торийца — ложь, пустое сотрясание воздуха. Что стоит ему хоть где-то проколоться, выдать себя — и пытать его начнут всерьез, а после убьют без особой жалости. Но пока ему дали поесть, а девушке — обработать раны.

Быть под защитой женщины, возлагать все надежды на то, что она сможет его защитить, было… противно, не по-мужски. Но ни возмущаться, ни геройствовать он не хотел.

Он хотел жить. Особенно, после расправы, учиненной над одним из гьярраваров Снура.

Халле не повезло выжить. Его, сильно раненного, ослабшего от потери крови, подлечили, а после — пытали. Олег, хоть и сидел поодаль, видел, как пластуют ему кожу острым ножом, ломают пальцы и прижигают внутреннюю сторону бедра, подбираясь все выше. Мужчина хрипло стонал, рычал проклятия, терял сознание от боли и вновь приходил в себя от оплеух и воды, вылитой на голову. Он дергался и провоцировал торийца, который его мучил, нарываясь на резкий удар, что прервет его мучения. Но тот, человек опытный, на провокации не поддавался, лишь чеканил вопросы, медленно и даже как-то лениво пытая воина.

Кто? Как? Куда? Почему они проснулись, хотя не должны были? Какой дорогой поведет людей грен Лусар? Что вообще в его планах?

Воин ругался, стонал, но держался, не рассказывая ничего, что можно было счесть полезным. А потом как-то резко умер, оставив торийца наедине с бездыханным телом.

Мужчина вытер лезвие об одежду поверженного гьярравара — медленно, обманчиво спокойно. Обернулся на Олега, и во взгляде его парень увидел свой приговор. Широкий, не хуже джеррцев, но не такой высокий, с крупным носом, похожим на клюв хищной птицы, и глубоко посаженными глазами — Олег успел хорошо рассмотреть штатного мучителя, пока он не спеша шел к нему.

Ториец спросил устало, обшаривая цепким взглядом:

— Говорить будешь?

— Буду, — отозвался Олег, понимая, что выдержать пытки ему не по силам.

— Ачиль, не забывай, это мой мужчина, — упрямо и строго сказала Авила. — И мне он нужен целым.

Она, как только Халле испустил дух, подошла ближе, шепнула на грани слышимости: держись. Защищает — понял Олег и скривил губы.

Дожил, за юбку прячется.

— Сгинь, — велел ториец, не отрывая взгляда от парня.

— Я-то сгину, — пробурчала она, делая шаг в сторону, — только и ты не забудь про должок.

Мужчина, которого она назвала Ачилем, уставился на девушку с интересом.

— Вот оно как. Зачем он тебе?

— Понравился, — кокетливо отозвалась она и повела округлыми плечами, выставляя вперед высокую налитую грудь. — Да и праздник скоро. Ты же знаешь.

Мужчина поджал губы и махнул рукой, будто назойливую муху отгонял.

— Посмотрим. Может, и цел останется. Все от него зависит. Да?

Он присел напротив Олега, и парень неуверенно кивнул. Хорошо, если так, но что-то подсказывало, что стань он не нужен этому человеку, разозли его хорошенько, — и непонятный должок Авиле будет забыт.

И все же, его слушали. А он говорил. Не пытался врать или что-то утаивать, чтобы не разойтись в версии событий с девушкой, благо, о планах старшего мага знал он немногое. И, конечно, даже думать не рисковал об убитом им человеке — вдруг среди воинов Тория Всеблагого отыщется менталист. Он понимал, что вряд ли сообщит что-то такое, что не поведала еще ведьма, но от поганого чувства предательства было горько на языке.

Ачиль смотрел на него, спрашивал, слушал, ввинчивал пальцы в рану, и крылья хищного носа раздувались, реагируя на каждый подавленный стон и сбившееся дыхание. Кажется, ему это нравилось. Кажется, он не умел общаться иначе, как через боль и угрозы.

Наконец, мужчина встал и отошел, исчез из зоны видимости, и Олег украдкой перевел дух. К нему подсела Авила, сунула в руки кружку.

— Пей.

Темная маслянистая жидкость ходила мелкими волнами, отзываясь на дрожь пальцев, и парень стиснул кружку покрепче.

— Что за должок у торийца перед тобой?

Она улыбнулась хитро.

— Ах, это. Знаешь, дознаватели тоже болеют. А я хорошая ведьма.

— А он — хороший дознаватель?

Девушка зябко передернула плечами, кинула быстрый взгляд куда-то в сторону.

— Хороший, — тихо ответила она.

— Он тебя трогал? — понятливо спросил Олег.

Она усмехнулась горько.

— А если и так? Что ты сделаешь? Правильно, ничего. Забудь. И пей уже, не тяни!

Ничего.

Он, здоровый мужик, во власти торийского дознавателя и имперской ведьмы. Смешно? Противно.

Хлебнул от души и закашлялся, чувствуя, как немеет от варева горло, будто стиснутое чьей-то железной рукой, и жесткий комок скребет пищевод, проваливаясь в желудок.

— Отравить меня решила? — просипел он, отдышавшись. — Хор-рошая ведьма…

Она фыркнула.