Дорога славы

Одним из наиболее эффективных костюмов Стар был самый простой. У нас неожиданно оказался Руфо, и ей вдруг пришло в голову одеться так, как мы были одеты в походе за Яйцом, и – бум-трах – костюмы оказались в наличии или, вполне возможно, изготовлены по заказу. Невианская одежда – крайняя редкость на Центре.

С той же быстротой появились луки, стрелы и колчаны, и мы превратились в Веселых Молодцев. У меня поднялось настроение, когда я пристегивал Леди Вивамус к поясу; со времени огромной Черной Башни она так и висела нетронутой на стене моего кабинета.

Стар – ноги поставлены твердо, кулаки сжаты на бедрах, голова откинута, глаза сияют и щеки горят – стояла передо мной.

– Ах, как это здорово! Как хорошо, как МОЛОДО я себя чувствую! Дорогой, пообещай мне, по-честному, что мы когда-нибудь снова отправимся за приключениями! Мне так дьявольски надоедает быть благоразумной.

Она разговаривала по-английски, так как язык Центра плохо приспособлен для передачи таких мыслей. Он обработан за тысячелетия заимствований и изменений; это упрощенный, обрубленный, формализованный и урегулированный язык.

– Подходяще, – согласился я. – Ты как считаешь, Руфо? Охота тебе пройти по Дороге Славы?

– Когда ее заасфальтируют.

– Тьфу. Пойдешь, я тебя знаю. Когда и куда, Стар? Впрочем, неважно куда. Только когда. Плюнем на вечеринку, давай прямо сейчас.

Внезапно веселость ее исчезла.

– Милый, ты же знаешь – мне нельзя. Я еще и на треть не прошла всей своей подготовки.

– Надо было расколотить мне это Яйцо, когда я его нашел.

– Не сердись, дорогой, давай пойдем на этот вечер и как следует повеселимся.

Так мы и сделали Передвижение по Центру осуществлялось с помощью аппортов, искусственных «Врат», которые обходятся без «волшебства» (или, наоборот, еще больше его требуют). Маршрут выбирается нажатием кнопок, как в лифте, так что дорожных проблем в городах нет – как и тысячи других неприятных вещей; в своих городах они не позволяют вылезать наружу. В этот вечер Стар решила сойти незадолго до конца пути, прошествовать через парк и пройти до входа. Она знает, как удачно трико подчеркивает ее длинные ноги и крепкие ягодицы; бедрами она покачивала, как индианка.

Ребята, мы произвели фурор! Сабель в Центре не носит никто, кроме разве что гостей. Луки со стрелами тут тоже все равно что зубы у курицы. Мы выделялись из массы, как рыцарь в доспехах на Пятой авеню.

Стар была довольна, как ребенок любимой игрушкой. Я тоже. Чувство было такое, точно на плечах находятся рукояти боевых топоров; хотелось отправиться на охоту на драконов.

Мы попали на бал, весьма похожий на земной. (Если верить Руфо, главное развлечение у всех наших рас повсюду одно и то же; собираться толпами, чтобы поесть-попить и посплетничать. Он уверяет, что холостяцкие пирушки и девичники – это признаки нездоровой культуры. Не стану спорить.) Мы прошествовали вниз по величественной лестнице, музыка оборвалась, народ ахал, уставившись на нас, – а Стар наслаждалась оказываемым вниманием. Музыканты вновь кое-как принялись за дело, а гости вернулись к официальной вежливости, которой обычно требовала императрица. Но внимание к нам не исчезло. Раньше я думал, что эпизод похода за Яйцом составляет государственную тайну, так как ни разу не слышал упоминаний о нем. Но даже в случае рассекречивания, как мне казалось, детали его будут известны лишь нам троим.

Как бы ни так. Всем было известно и то, что эти костюмы означают, и многое другое. Я стоял у буфета, накачиваясь коньяком с «Дэгвудом» собственной конструкции, когда меня поймала на удочку сестра Шехерезады, та, что покрасивее. Она принадлежала к одной из не совсем похожей на нас человеческих рас. Одета она была в рубины с большой палец величиной и довольно-таки не просвечивающую ткань. Росту в ней, босиком, было не больше пяти футов пяти дюймов, весу фунтов сто двадцать, а талия в обхвате, наверное, была не больше пятнадцати дюймов. Это подчеркивало величину других ее частей, которая в подчеркивании не нуждалась. Она была брюнеткой с самыми раскосыми глазами, которые мне доводилось видеть. Похожа она была на красивенькую кошечку, а смотрела на меня так, как кошка смотрит на птичку.

– Себя, – объявила она.

– Говори.

– Сверлани. Мир… – Название и код – никогда о таком не слышал. – Изучаю конструирование пищи, математико-сибаристский уклон.

– Оскар Гордон. Земля. Воин.

Я пропустил координаты Земли; кто я такой, она знала.

– Вопросы?

– Спрашивай!

– Да, сабля?

– Да.

Она посмотрела на нее, и зрачки ее глаз расширились: