Дорога смерти

Я обернулся на звонкий голос Леона: он несся к нам во весь опор, на его личике была улыбка от уха до уха (наконец мальчик снова стал жизнерадостным). Лео подлетел к Алекс и, едва кивнув нам с отцом, потянул ее за руку.

— Эйтор, пожалуйста, прогуляйся с Энджи: я ей обещала. Как только я освобожусь, я постараюсь присоединиться к вам, — Проговорила скороговоркой Алекс на ходу, спотыкаясь, утягиваемая Леоном.

— Хорошо… — произнес я уже вслед удаляющейся спине Алекс.

— Твоя жена, сынок, потрясающая: столько силы, воинственности и в то же время мягкости и доброты сочетается в ней… Ты сделал достойный выбор.

Я посмотрел на отца. Весь его вид говорил о гордости за меня и новоиспеченную невестку.

— Да, отец, я знаю. По—другому и быть не могло: на обычной девушке я бы не женился. Алекс одна на миллион. — Я притих на минуту, думая о том, как я благодарен богу за нашу встречу с Алекс. Встрепенувшись, я вернулся к разговору с отцом. — Ладно, я пойду за Энджи, составишь нам компанию?

Отец скривился:

— Нет. Какой бы эта девочка ни казалась невинной, все же она пыталась меня убить, так что я лучше домой пойду.

Я кивнул и направился обратно в домик. Энджи уже успела помыть посуду и сложить ее на подносе и сидела на стуле, сложив руки на коленях.

— Эй, Эндж, как насчет того, чтобы погулять со мной? Алекс сегодня нарасхват, но, возможно, она присоединится к нам позже, — я остановился в дверях, смотря на Энджел в ожидании ответа.

Она подскочила и быстро подошла ко мне, пристально вглядываясь в мое лицо. В ее голубых глаз опять появилось выражение обожания: кажется, девочка ко мне привязалась. Я отступил в сторону, выпуская ее первой. Выбравшись наружу, она радостно зажмурилась и подставила свое лицо солнцу. Отойдя от домика, мы неспешно побрели в сторону леса, куда была протоптана тропинка. Некоторое время мы шли молча: девочка была не из болтливых.

— Твои родители погибли? — задал я вопрос, не выдерживая более тишину.

Энджи вздрогнула и посмотрела на меня, ее глаза затопила печаль. Я ругнул себя за чрезмерную прямолинейность.

Она говорила почти шёпотом, когда отвечала:

— Да, но мама умерла давно, когда родила меня, а папа — в этой катастрофе. Нам с братом повезло: мы находились у деда, он жил в небоскребе, на тридцать втором этаже. Мы были богаты, пока не случилось все это. У отца была своя компания, перешедшая ему по наследству (специализация — программирование и всякие технические штучки), но сейчас все это потеряло всякий смысл, деньги больше никому не нужны. Дед погиб через некоторое время: в нашем городе начались беспорядки, люди озверели и стали убивать друг друга — деда убили за ружье, к которому у него даже не было патронов. Пока нас всех не истребили, мой брат Джейс собрал людей, которые более—менее оставались в здравом уме, и вывел нас из города в поисках лучшей жизни.

Мы так и скитались почти девять месяцев, пока не наткнулись на ваше поселение. Это показалось золотой жилой для проживания моему брату, и он решил отбить у вас это место. Я не хотела этой битвы, уговаривала Джейса оставить вас и пойти дальше в поисках такого же хорошего, но пустующего места. Но он мне сказал, что выживает сильнейший и мы должны бороться за себя, даже если ради этого придется убивать. Джейс всегда был более жестким и неуправляемым в нашей семье, даже отец не мог с ним ужиться…

Эндж замолчала и судорожно вздохнула. Я протянул руку и сочувствующе сжал ее плечо:

— А как выглядел твой брат? Опиши: может, я видел его во время драки.

Энджи приостановилась, задумавшись:

— Ну, он очень большой, весь в татуировках, лысый, наглый, смелый, немного сумасшедший. Его любимое оружие — мексиканский мачете, он очень ловко им орудовал…

Я втянул воздух сквозь зубы, понимая, что именно я убил ее брата. Я промолчал ничего не сказав: не тот случай, чтобы признаваться в таких вещах, девочке от этого явно не полегчает.

Мы возобновили прогулку.

— А вы с Алекс давно знакомы? — спросила Энджи, с любопытством смотря на меня.

— Так, дай посчитать. Точно не скажу. Иногда я не следил за временем. Скажу в общем. Ммм… четыре месяца до Мексики. Плюс еще три месяца, пока мы добирались до поселения отца. Плюс — минус еще пара месяцев, пока мы бродили по лесам Бразилии, — итого девять месяцев и может быть, две — три недели.

— Вау! Вы не так давно знакомы, чтобы вступать в брак, — со смущением проговорила Энджел.

Я хмыкнул:

— Детка, сейчас не то время, чтобы тянуть кота за хвост в раздумьях. Я точно знаю, что Алекс именно та, кто нужна мне, — она единственная, больше никто. Ты поймешь нас, когда подрастешь еще немного и встретишь парня, от которого тебе снесет крышу.

Энджи, отвернувшись, что—то пробормотала. Я понял, что она застеснялась моих слов: мелкая еще не разбиралась в таких отношениях.

— Пойдем обратно? Я что—то проголодался.