Дорога в никуда

Граймс выпрыгнул из гондолы и вполголоса выругался: стерня оказалась на редкость колючей. Пожалуй, стоило хотя бы надеть брюки вместо шортов. Один шаг в правильном направлении он уже сделал, избавившись от рассадника паразитов, который украшал его подбородок. Но одного шага, как обычно, оказалось недостаточно. К счастью, экипировка для участия во Всеобщем Качении включала в себя весьма крепкие сандалии. Коммодор подошел к Биллинхарсту и Павани. Некоторое время они стояли и наблюдали, как воздушные корабли один за другим приземляются на поле. Поинтересовавшись, каким образом при посадке им удавалось избежать столкновения, коммодор получил от лейтенанта краткое, но исчерпывающее объяснение: на баллонах были установлены замаскированные сигнальные огни.

Действительно, на фоне темной громады баллона что–то чуть заметно мигнуло. Прожектора, прикрытые щитками, были направлены вниз. Оставив у каждого дирижабля по одному дозорному, лейтенант обратился к Граймсу.

— Держитесь ко мне поближе, коммодор, вашим спутникам это тоже не помешает. До ипподрома прогуляемся пешком, и старайтесь не шуметь. На подходах рассредоточимся и попробуем взять ипподром в кольцо — вдруг там кто–то есть. Если никого не обнаружим, первой группе ждать на трибуне для владельцев лошадей, второй — у паддока, остальным — у тотализатора. Там у нас будет отличное прикрытие.

— И отличный шанс для атаки? — отозвался Граймс.

Предстоящая прогулка по полям энтузиазма не вызывала. Луна светила достаточно ярко, чтобы можно было видеть, что делается под ногами, однако острые соломинки втыкались в кожу на каждом шагу и кололи до крови. Воздух, несмотря на безветрие, был на удивление прохладным. Какие–то существа шумно копошились в сухой траве. Воображение живо рисовало коммодору ядовитых рептилий, огромных насекомых и прочих мерзких тварей. Правда, их гид сообщил, что кошки, завезенные с Земли, успешно уничтожают местных грызунов, и сами эти грызуны мелкие и безобидные (увы, не в смысле их аппетитов), но его тревога не развеялась.

Следом шел Биллинхарст — удивительно, как эта туша умудрялась двигаться почти бесшумно! — и, похоже, Павани. Полицейские то ли растворились в воздухе, то ли освоили левитацию. Граймс не преминул шепнуть лейтенанту что–то вроде комплимента но этому поводу и узнал, что отряд, который их сопровождает, специализируется на задержании любителей азартных игр. Но когда коммодор поинтересовался, хватает ли штрафов, которые взимаются с этих злостных преступников, на содержание парка дирижаблей и прочее оснащение, ответом ему было красноречивое молчание.

Приказы передавались шепотом. Полицейские развернулись цепью, окружая ипподром. Из наручной рации лейтенанта время от времени доносились голоса, из чего Граймс понял, что группы вышли на исходные позиции. Затем лейтенант поднес микрофон к губам и приказал осторожно продвигаться. Впереди в слабом лунном свете белели перила ограждения. Следуя за своим провожатым, Граймс перебрался через них и оказался на беговой дорожке. Перед ними двигались какие–то неясные тени — однако это всего лишь люди лейтенанта пробирались к трибуне для владельцев лошадей и будке тотализатора. Через некоторое время пришло донесение: биодетекторы не запеленговали ни одного существа крупнее кошки.

Граймс взглянул на часы. Ждать еще час. Он был почти уверен, что на подобные рандеву никто не приходит заранее… если пресловутую «траву» действительно привезут сюда.

Все, на что мог надеяться коммодор, что скамейки на трибунах обили чем–нибудь мягким.

Он не ошибся. Однако за долгие годы от мягкой обивки осталось только воспоминание.

10

Нет ничего хуже, чем ждать — особенно ждать на холоде и в темноте. Крошечная луна давно прошла зенит и медленно опускалась за край беззвездного неба. Несомненно, полицейские привыкли часами ждать в засаде, Биллинхарст и Павани — тоже, хотя и чуть в меньшей степени. Но Граймс не мог сказать того же о себе. Делать было нечего, и он сидел как на иголках. Когда лейтенант заикнулся о ключе, которым можно открыть туалеты под трибунами, коммодор немедленно позаимствовал его… хотя на самом деле намеревался просто покурить. Набив свою видавшую виды прокуренную трубку и затянувшись пару раз, он почувствовал, что наконец–то может расслабиться. Откровенно говоря, у него не возникало ни малейшего желания возвращаться на свой пост. Граймс взглянул на часы… пожалуй, все–таки стоит поторопиться. Без пяти два.

Он едва успел вернуться, когда послышался шум. Что–то приближалось со стороны города… и, похоже, по воздуху. Пульсирующий гул инерционного двигателя трудно с чем–то спутать. Коммодор взглянул вверх, туда, откуда доносился звук, но ничего не увидел. Ну, разумеется! Неужели торговцы станут включать ходовые огни?

Когда корабль приземлился на поле в центре ипподрома, появилась возможность его разглядеть. Время шло, а из гондолы как будто никто не собирался выходить. Экипаж выжидал, полицейские тоже.

Граймс снова посмотрел на часы. 2:01… 2:02…

— А вот и они, — прошептал лейтенант.

Действительно, они приближались.