Дорога в жизнь

– Ты понимаешь, что я хочу поручить тебе? И не тебе одному, есть у меня на примете еще коммунары – Марк Шейнгауз, Георгиевский; из тех, что помоложе, – Конисевич… Так вот. Надо взять детский дом. Обыкновенный дом с обыкновенными, нормальными детьми. Поначалу небольшой. Потом он расширится, в этом я не сомневаюсь. Дети-сироты, дети из раскассированных детских домов, ребята, которые не успели хлебнуть улицы, беспризорщины. Понимаешь? Нормальные дети…

Как дым, растаяла возникшая было в моем воображении картина – и мощный завод, и поле золотой пшеницы, и Подсолнушкин за штурвалом комбайна. Итак, все, что рассказано в «Педагогической поэме», – это о правонарушителях? Моя юность, юность моих друзей и товарищей, колония Горького, коммуна Дзержинского – это всего только история малолетних преступников? Ну, нет!

Стало быть, надо еще доказывать на деле, что означают труд и мысль Антона Семеновича? Доказывать, что он воспитывал настоящих людей, советских людей, коммунистов? Что он и других этому учит? Ладно, будем доказывать, черт подери!

– Впереди у нас не только победы, но и борьба, – задумчиво говорит Антон Семенович. – Для этих побед и для этой борьбы воспитываются люди… Ну как, возьмешься?

Возьмусь ли?

Я смотрю в лицо моему учителю, прямо в глаза. Возьмусь ли! Да я все силы положу на это дело! И когда-нибудь он снова скажет мне: так должен работать каждый.

Где они сейчас, еще незнакомые мне ребята, моя новая большая семья? С ними и для них я буду теперь жить и работать. Впереди у меня и борьба, и победа, и горечь, и радость – всё, чем полна жизнь и наш нелегкий, но такой счастливый труд.

…На другой день я уехал в Черешенки – так называлось место, где ждал меня наш новый дом.

1950—1953