Дорогами ислама Центральной России

2. Наименование Бога на арабском языке. В соответствии с коранической традицией автор манифестирует идею мусульманской философии о 99 именах Творца. Из 99 имен А. Никитин, стараясь передать арабское произношение, включил в текст 33, причем сам характер их употребления свидетельствует о том, что он понимает их не просто как божественные качества, известные христианам.

Некоторые имена Никитин употребил только по одному разу – в заключительной молитве, например: «альазизу, альчебару, альмутаканбиру» (Троицк. изв., л. 392 об.). Другие имена, повторяясь по нескольку раз, проходят через все произведение, создавая особую смысловую линию: Ал-Хакк (араб. «Истинный»), в тексте – «оакъ» (в Этт. сп.: л. 445, 449, 449 об., 458); Аллах, в «Хожении…» – «олло» [в Этт. сп.: л. 445 (5 раз), 449, 449 об. (7 раз), 452 об. (7 раз), 454 (2 раза), 452 об. (2 раза), 458 об. (2 раза)]; Ар-Рахим (араб. «Милосердный»), в тексте – «рагим» [в Этт. сп.: л. 445, 449 об. (2 раза), 452 об. (2 раза), 458 об. (3 раза)] и Ал-Карим (араб. «Щедрый/Великодушный»), в «Хожении…» – «керем» [в Этт. сп.: л. 445, 449 об. (2 раза), 452 об. (2 раза)]. Исследователя не оставляет ощущение, что этот смысловой комплекс всего лишь материализованная часть некой структуры, сформированной автором либо с определенной целью, либо бессознательно. Порой использование мусульманских имен Бога производит впечатление авторской вставки при составлении «чистовика» из разрозненных записок, как будто Никитин эмоционально комментировал собственный текст.

Более всего укрепляет мысль о целостной структуре использованных имен одна существенная деталь: согласно мусульманской традиции, среди 99 божественных имен («ал-асма’ ал-хусна») есть одно, именуемое «главным», «наивеличайшим» (т. е. «ал-исм ал-а'зам»), однако достоверно неизвестно, какое именно. Судя по анализу нескольких хадисов, в которых упоминается это понятие, наивеличайшее имя, вероятно, не выражено какой-то одной лексемой, оно рассредоточено в структуре значений известных 99 имен таким образом, что только их вербализованная совокупность составляет код «ал-исм ал-а'зам». По-видимому, этим можно объяснить тот факт, что в мусульманском мистицизме сложился ряд явлений, связанных с зикром (поминанием божественных имен), предписывающим повсеместное, как можно более частое употребление в речи различных имен-атрибутов Бога, примером чему может служить и текст «Хожения…».

Закрепляет актуализацию скрытой структуры текста заключительная молитва Никитина, в которой до настоящего времени видели только компиляцию коранических цитат: «Милостию божиею преидох же три моря. Дигерь худо доно, олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши худо, илелло акшь ходо. Иса рух оало, ааликъ солом. Олло акьберь. Аилягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур худо афатад. Бисмилнаги рахмам ррагим. Хуво могу лези, ляляса ильлягу яалимуль гяпби ва шагадити. Хуя рахману рагиму, хубо могу лязи. Ляиляга иль ляхуя. Альмелику, алакудосу, асалому, альмумину, альмугамину, альазизу, алчебару, альмутаканъбиру, алхалику, альбариюу, альмусавирю, алькафару, алькалъхару, альвазаху, альрязаку, альфатагу, альалиму, алькабизу, альбасуту, альхафизу, алльрравию, алмавизу, алмузилю, альсемилю, албасирю, альакаму, альадюлю, алятуфу».

На самом деле это является частью цельного текста широко известной в мусульманской среде молитвы «наивеличайших имен Бога», составленной из выражений Корана и хадисов. Ее популярности способствовал достоверный хадис о 99 именах Бога: «Воистину у Господа 99 имен. Кто их выучит [осмыслит и сохранит в памяти], тот войдет в рай». По всей видимости, Никитин запомнил либо сокращенный вариант этой молитвы, либо он подвергся сокращению летописцами. В любом случае нет никакого сомнения в том, что ее присутствие свидетельствует о большой значимости идеи божественных имен в художественной картине мира Афанасия Никитина и в тексте «Хожения за три моря», формирующего первую в истории русской литературы мусульманскую миромоделирующую структуру.

Несмотря на богатую средневековую историю, впоследствии заселение Твери мусульманами прекращается. Хотя при этом сохраняется топонимика, и новое поколение татар-мусульман, прибывавших сюда уже в XIX в., оседало зачастую в тех же местах, что и прежние поселенцы. Каким образом это происходило, мы пока не знаем. Можно предположить, что первыми переселенцами-мусульманами в Твери в Новое время были прямые потомки тех, кто оттуда выехал в XVI–XVII вв., но это всего лишь гипотеза.