Пройдя небольшую прихожую, мы вошли в совершенно тёмное помещение. И вдруг раздался шум, а в зале зазвучали знакомые до боли аккорды группы «Кино». Свет вспыхнул на первых словах песни. Мы увидели толпу народа. Это были все члены отряда «Багира». Они стояли в одинаковых комбинезонах с шевронами шорка на рукаве, полукругом окружая нас. Каждый в руках держал кружку с напитком, и все хором они вдруг запели:
Мы, еле сдерживая слёзы от переполнивших нас чувств, присоединились к ним в припеве:
Все кинулись нас обнимать, продолжая петь второй куплет. Напиток в порывах чувств выплёскивался на наши мундиры, но заморская ткань тут же заставляла его стекать без следов на пол. Нам протянули подобные кружки с пуншем, и вместе со всеми мы в остервенении орали:
Давно мы так не радовались жизни и своим боевым товарищам! Это было то самое, что нам всем не хватало для полной разрядки!
Усевшись за столами, мы, перебивая друг друга, стали рассказывать о наших приключениях и об особенностях жизни на Земле. Фруктовый пунш быстро опьянил нам голову. Мы смеялись, шутили, травили анекдоты и сальные байки, матерясь от души. Через некоторое время я заметил, что и члены отряда, нахватавшись новых для них слов, стали к месту и не к месту с удовольствием материться. Мы ржали, стараясь объяснить значение и построение фраз русского мата. Я не уверен, что коллеги нас поняли верно, но хохотали мы так, что заболели животы!
Время пролетело незаметно…
Мы ещё полностью не успели насладиться всеми прелестями общения с боевыми товарищами, как Стриж через громкоговоритель объявил:
– Парни! Извините, но наших коллег ждёт адмирал. Поэтому у меня последнее предложение на сегодняшний вечер: давайте все вместе сфотографируемся на память!
Эту идею громкими криками поддержали все присутствующие. Багиру усадили на стул и разместили по центру композиции. Мы вчетвером пристроились также на стульях рядом. А все остальные, сидя, лёжа, стоя, полукругом разместились около и позади нас. Дав привычную команду Селене сделать небольшую фотосессию, мы, довольные, стали позировать.
После чего ещё долго обнимались на прощание со всем отрядом.
Возбуждённые и счастливые, мы отправились на банкет к Мигелю. На улице смеркалось.
Стриж по дороге всё ещё пытался получить объяснение некоторых специфических особенностей матерщинных слов. Пока Серёга не рассказал ему байку о том, что с помощью мата во время боевых действий у русских солдат значительно сокращается время получения и, соответственно, исполнения приказа. Мол, у америкосов, например, даётся по радио команда: «Вам нужно уничтожить тяжёлый танк „Абрамс“, который находится в квадрате сорок». А у русских эта фраза звучит уже так: «Квадрат сорок, еб…е эту железяку!» И даже противник, перехватывая волну, не может быстро понять, что собираются сделать русские военные.
– Очень хорошая идея, – радовался нашей выдумке майор. – Надо нам взять её на вооружение.
Так, обсуждая наши национальные особенности речи, мы дошли до коттеджа адмирала. Перед входом стояла какая-то публика, негромко обсуждая свои новости. Некоторые посетители были в военных мундирах. Уже свободно ориентируясь в знаках различия, мы впятером отдали им честь. Присутствовали и несколько дамочек в вечерних нарядах. Багира тут же растворилась где-то в кустах.
Улыбаясь собравшимся, мы зашли в помещение. Там была непринуждённая светская вечеринка. Люди фланировали с бокалами напитков. Играла лёгкая музыка. Мигель, увидев нас, извинился перед своими собеседниками и с распростёртыми объятиями ринулся нам навстречу.
– А вот и наши герои! – громко представил он нас гостям.